Речи, изменившие мир. От Сократа до Джобса. 55 важнейших выступлений в истории

Лидером фашистской идеологии, зародившейся в Италии в конце 1910-х годов, стал молодой амбициозный политический журналист Бенито Муссолини, до этого сделавший блестящую карьеру в социалистической партии. После окончания Первой мировой войны Муссолини заявил, что социализм мертв, и приступил к «возрождению итальянской нации», создав Национальный союз борьбы, позже преобразованный в Национальную фашистскую партию.

1922 году фашистская партия Италии пришла к власти в результате Похода на Рим – вооруженного переворота, итогом которого стало назначение Муссолини премьер-министром страны и получение его партией большинства в парламенте. Вскоре премьер-министр превратился в единоличного руководителя государства и установил в стране диктатуру.

Итальянцы, очарованные харизматичным, сильным лидером, с восторгом наблюдали демонстрацию силы и мощи своей страны: многочисленные марши, парады, массовые манифестации, в то время бывшие явлениями новыми и необычными. Муссолини умело играл на чувстве национальной гордости, обещая несбыточное возрождение славного римского прошлого. Несогласные с новым режимом подвергались репрессиям и физическому уничтожению.

Популярность Муссолини во многом была обусловлена его способностью красиво, доходчиво и страстно излагать свои мысли. Он умел задевать чувства аудитории, затрагивая самые животрепещущие темы, раздавая щедрые обещания и высказывая радикальные идеи. Он говорил то, что люди хотели услышать.

Пример Бенито Муссолини вдохновил лидера немецких национал-социалистов Адольфа Гитлера на формирование нацистской партии и захват власти. Нацисты Германии переняли многое из идеологии итальянского фашизма: радикальный национализм, политику экстремизма, антикоммунистические и антикапиталистические устремления и так далее.

Отношения между Гитлером и Муссолини не всегда были однозначными. В 1934 году Муссолини помешал Гитлеру осуществить военный переворот в Австрии и раскритиковал его расистские идеи. Через три года диктатор Италии после нескольких настойчивых приглашений посетил Германию. Демонстрация военной мощи и власть фюрера над немецким народом поразили воображение Муссолини, и он объявил многотысячной толпе, приветствовавшей его в Берлине: «Итальянский фашизм наконец обрел друга, и он пойдет с этим другом до конца».

В 1939 году Германия и Италия заключили оборонительно-наступательный союз. Почти одновременно Гитлер вторгся в Чехословакию, а Муссолини – в Албанию. 10 июня 1940 года Италия объявила войну Великобритании и Франции и поддержала германские войска, теснившие французов в Альпах.

В своей речи по случаю объявления войны Муссолини обращается ко всему народу и отдельно к «чернорубашечникам» – вооруженным фашистским отрядам, которые помогли ему прийти к власти в 1922 году и создать тоталитарное государство при помощи самых жестоких методов. Его выступление переполнено патетикой и уверенностью в собственных силах и в победе. Он призывает народ Италии начать войну во имя чести, величия и будущей славы. Итогом этой войны станет поражение Италии и свержение диктатуры Муссолини.

<†††>

Бойцы на земле, на море и в воздухе! Черные рубашки революции и легионов! Мужчины и женщины Италии, империи и королевства Албания! Слушайте!

Назначенный судьбой час пробил в небесах нашей родины. Это время бесповоротных решений. Объявление войны уже передано послам Великобритании и Франции.

«Наша совесть абсолютно спокойна. Вы показали всему миру: фашистская Италия сделала все возможное, чтобы избегнуть бури, опрокинувшей Европу»

Мы начинаем борьбу против реакционных и плутократических демократий Запада, которые постоянно вставали у нас на пути, нередко угрожая самому существованию итальянского народа.

Недавние исторические события можно выразить словами: обещания, угрозы, шантаж и, наконец, вершина всего – позорная осада нас пятьюдесятью двумя государствами Лиги наций. Наша совесть абсолютно спокойна. Вы показали всему миру: фашистская Италия сделала все возможное, чтобы избегнуть бури, опрокинувшей Европу. Но это не помогло. Можно было пересмотреть договоры, приспособив их к изменившимся условиям жизни народов, а не считать их вечно незыблемыми. Можно было отказаться от бессмысленной политики гарантий, пагубной в первую очередь для тех, кто с ней согласился. Можно было не отвергать предложение фюрера, сделанное 6 октября прошлого года по окончании польской кампании. Все это теперь уже в прошлом.