Речные разбойники

Они остановились вблизи Линь Чун и Гао Цю, в замешательстве глядя на своих командиров.

– Где меч наставника Линь? – рявкнул на них Гао Цю.

– У меня, командующий, вот он! – отрапортовал один из стражников, указывая на свой пояс, куда прицепил меч вместе с его собственным.

– Вернуть ей! – приказал Гао Цю.

Но стражник медлил, на лице его отразилось смятение, и в разуме Линь Чун проскользнула нелепая и совершенно неуместная мысль, что недостаток военной дисциплины, которым она была так недовольна, дал ей мгновение передышки.

– Это же Зал Белого Тигра, – с сомнением протянул стражник, робко покосившись на Линь Чун.

Он был ей знаком. Его фамилия – Шу. Всегда прилежный на тренировках, добродушный, хоть и небольшого ума, в отличие от остальных.

– Велено тебе, верни ей меч! – заорал Гао Цю.

Ослушаться приказа командующего стражник не мог. Он поспешил отстегнуть с пояса меч и шагнул вперед, передавая его Линь Чун.

Но она не сделала никаких попыток принять его. Разумеется, она и не собиралась. Она все еще оставалась наставником по боевым искусствам и твердо знала все местные правила, особенно те, которые глубоко вбивались в черепушку каждого, кто жил и трудился в этих районах Имперского города. Это был Зал Белого Тигра. Неужели Гао Цю рассчитывал, что она… что? Превратится в предательницу? Обернется преступницей из-за него, только ради того, чтобы он мог творить все, что вздумается?

Она ни за что не совершила бы подобного. Он имел все козыри, но она не собиралась давать ему шанс пустить их в ход.

Гао Цю неуклюже подался вперед, схватил меч Линь Чун, все еще закованный в ножны, и бросил в нее. Линь Чун отшатнулась, силясь не поднять руки и не поймать его по наитию. Меч с лязгом приземлился у ее ног.

Линь Чун вздрогнула всем телом, все ее естество выступало против такого обращения со своим же оружием.

– Вот наставник по боевым искусствам Линь Чун, – указал Гао Цю стражникам. – Она пришла в Зал Белого Тигра с оружием. Вы своими глазами это видели. Приказываю вам задержать ее за попытку покушения на государя!

Линь Чун отстраненно, будто эта мысль пришла к ней издалека, подумала, что она должна была сразу сообразить. Она должна была это предвидеть.

Поймала она меч или нет, было совсем неважно. Равно как было неважно и то, что она не давала никакого повода. Неважно было и все то, что она делала, что всегда была порядочной и строго блюла общественные нормы, что всю жизнь посвятила империи и никогда не сходила с этого пути.

Оцепенение сковало ее тело. Стражники опять замешкались и не решались подойти к наставнику, особенно после того спектакля, зрителями которого они стали, особенно когда знали правду. Но противиться приказу командующего они не смели.

Линь Чун и не ждала иного.

Стражники обступили ее, завели запястья за спину и вывели из Зала Белого Тигра. Она в последний раз взглянула на Гао Цю – он развалился за полированным столом, кровь стекала на его обнаженную грудь, а сам он вперился взглядом в Линь Чун, упиваясь победой.

Глава 3

Лу Цзюньи протискивалась сквозь людей, толпившихся в областном ямэне Бяньляня. Этот ямэнь отличался от тех, которые трудились на благо центрального правительства во Внутреннем Имперском городе. Он расположился на более просторных и оживленных улицах Внешнего города и находился в подчинении самого управителя столичной области. Лу Цзюньи все силы приложила, чтобы в нетерпении не растолкать всю эту толпу перед собой.

Пожалуй, некоторые приемчики Линь Чун ой как пригодились бы ей сейчас.

Линь Чун в тюрьме! Арестована! Что за поклеп, что за чудовищная несправедливость! Линь Чун, которая капли в рот не брала и не бранилась, слова не сказала против правительственных чинуш, даже когда они сами на это напрашивались, – и вдруг объявлена предательницей! Горечь разливалась во рту Лу Цзюньи, и женщина силилась не пустить в ход локти, чтобы растолкать это трещащее месиво, задерживающее ее. Почто так копаться?! Неужели нельзя побыстрее?!

Лу Цзюньи не впервой было идти в ямэнь или суд на выручку другу, с золотом и серебром наперевес она использовала свое небольшое влияние против системы правосудия, сплошь и рядом состоявшей из лежебок-судей да прогнившего насквозь, заторможенного делопроизводства. Многие, очень многие люди, будь то друзья, знакомые или друзья знакомых, тайно обращались к Лу Цзюньи за помощью просто потому, что никому другому не было до этого дела. Она же шла просить за них, подкупала судей и чиновников, наполняя их ладони серебром, обещая заплатить больше, к великому неудовольствию своей дорогой Цзя, и, насколько могла, добивалась частичного помилования или смягчения каторги до мягкого наказания. У Лу Цзюньи хватало бедовых друзей, из-за которых она не спала по ночам, но она и подумать не могла, что когда-нибудь будет испытывать подобный страх за судьбу Линь Чун.