Речные разбойники

– Я буду чай, – кисть Цай Цзина соскользнула со страницы, завершив последний штрих. Иероглифы старинного изречения сияли гармоничным совершенством: «Внутренняя безмятежность есть ключ к великому успеху».

А теперь следовало притвориться благодарным Гао Цю за то, что он уважил чаяния старика.

На счастье, лесть и подхалимство не отняли у него много времени, скоро слуга возвестил о солдате, что приходил с докладом ранее. Незадачливый гонец вошел в кабинет Цай Цзина и встал перед ними достаточно близко, чтобы соблюсти дворцовый этикет, но вне зоны досягаемости возможного удара Гао Цю. После он отвесил обоим низкий поклон.

– Советник Цай Цзин, командующий Гао Цю, охранники привели госпожу Лу Цзюньи, как вы велели. Взять ее под стражу?

– Нет, – ответил Цай Цзин так быстро, словно это было нечто очевидное и само собой разумеющееся. Кажется, он вспомнил, что именно из написанного этой женщиной он читал… – Командующий всего лишь желает задать ей пару вопросов. Пропустите ее.

Двое охранников провели госпожу Лу в кабинет. Хоть они не связывали ее, не применяли к ней насилие – да и не посмели бы, при ее-то положении, – та все же источала недовольство. Пусть она и вела себя, как полагается женщине при власти и деньгах, но ее лицо, ее движения выдавали, что в ее голове таились мятежные мысли.

Она ставила себя выше законов Великой Сун.

Высокомерие. Цай Цзин вполне мог за это ухватиться. Она должна быть благодарной за то, что с ней так вежливо обходятся.

– Ты, – прорычал Гао Цю. – Ты ведь дружбу водишь с Линь Чун. Где она?

Лу Цзюньи глубоко поклонилась, но падать в ноги не стала, как подметил про себя Цай Цзин.

– Командующий, небесами клянусь, я понятия не имею, – отпиралась она. – Последнее, что мне довелось слышать, это то, что она отправилась в Цанху по вашему приказанию. Насколько мне известно, она намеревалась честно отбыть наказание как верный подданный нашего государства.

– Да что ты?! Как бы не так! – выкрикнул Гао Цю ей прямо в лицо. Позволять ничтожной букашке иметь над собой власть было непозволительно, но он никогда не задумывался о таких вещах.

Гао Цю быстро, точно змея, вытянул руку, схватил Лу Цзюньи за волосы и дернул назад, вынудив ее запрокинуть голову к резному потолку.

– Говори, что тебе известно? Ты или сама ей помогла сбежать, или знаешь, кто помог. Отвечай же!

У госпожи Лу сбилось дыхание, но она быстро взяла себя в руки.

– Клянусь вам, если бы наставник по боевым искусствам Линь Чун рассказала мне, что собирается бежать, я тотчас же отговорила бы ее от этого шага. И убедила бы принять наказание, на которое ее осудили…

– Отговорили бы ее? Разумеется, вы хотели сказать, что еще и судье о ней доложили бы, – любезно подметил Цай Цзин.

В тот момент, когда Лу Цзюньи перевела взгляд от хватки Гао Цю к нему, Цай Цзин все понял. Ей, конечно, было кое-что известно о побеге подруги, однако она отказывалась раскрывать это. Или даже если она не знала, то по крайней мере подозревала о чем-то.

Замечательно. Цай Цзина ни капли не волновала одержимость Гао Цю какой-то женщиной, которая унизила его… но вот тайны, тайны его увлекали. И разгадка секрета, который скрывает госпожа Лу, будет идеальным завершением этого дня.

– Быть может, следует позволить госпоже Лу официально отречься от подруги, – предложил он. – А мы были бы свидетелями. Допрос ее домочадцев показал, что она оставалась в городе и не помогала напрямую свершиться такому подлому предательству, но публичное осуждение, вне всяких сомнений, позволит исключить любую косвенную причастность ее персоны.

Гао Цю зыркнул на Лу Цзиньи и отпихнул ее рукой, наконец выпустив ее из своей хватки. Она споткнулась и чуть не упала, но удержалась на одном колене, склонив голову. Растрепавшиеся волосы закрыли ее лицо.

– Ну, что же, госпожа Лу? – поторопил Цай Цзин. – Мы ждем вашего решения. Безусловно, осудить изменника Великой Сун проще всего на свете.

Женщина облизнула губы, добела сжала пальцами подол верхних одежд:

– Я отрекаюсь от бывшего наставника по боевым искусствам Линь Чун, с которой нас связывали лишь приятельские отношения. Она – изменница, предавшая его императорское величество. Теперь ее жизнь и смерть в его высочайшей воле. Отныне ее судьба мне безразлична.

– Красиво сказано, – оценил Цай Цзин.

Госпожа Лу мельком кинула на него взгляд, полный подозрений. Наверняка задается вопросом, сказал ли он это в шутку. Точно такой реакции он и ждал от нее.

– Командующий Гао, – продолжил он, – такая четкая и взвешенная речь от уважаемой госпожи, безусловно, должна вас удовлетворить. В этом вопросе вы вольны поступать по-своему. Что до нашей предыдущей беседы, то позже я велю отправить в ваши покои тексты, чтобы мы могли продолжить.

– Взять ее под стражу, – бросил Гао Цю охранникам и, повернувшись, собрался покинуть кабинет Цай Цзина.