Речные заводи (том 1)

Люди тотчас же бросились выполнять его приказ и вскоре под балконом одного из боковых помещений обнаружили Сун Цзяна. Он был подвешен высоко к балке, и ноги его были скованы цепью. Все тело его было изувечено побоями.

Солдаты перерезали веревки, разбили цепи и освободили Сун Цзяна. Хуа Юн приказал сейчас же отвезти Сун Цзяна к себе домой, а сам сел на лошадь, поднял пику и громко произнес следующее:

— Господин Лю Гао! Вы здесь главный начальник, но как могли вы так поступить со мной? У кого же из нас нет родственников, и о чем думали вы, когда схватили моего названого брата и обошлись с ним как с разбойником? Только обманывать народ и любите! Но погодите, завтра я расправлюсь с вами!

И Хуа Юн в сопровождении своих людей поспешил в крепость, чтобы помочь Сун Цзяну и облегчить его положение.

Но продолжим наш рассказ. Когда Лю Гао увидел, что Хуа Юн освободил Сун Цзяна, он тут же собрал около двухсот человек, приказал им идти в крепость Хуа Юна и привести пленного обратно. Среди посланных им людей были два новых командира. Они неплохо владели оружием, но не были так искусны в военном деле, как Хуа Юн. Не смея ослушаться приказа Лю Гао, они вынуждены были вести людей к крепости Хуа Юна.

Еще не рассвело, когда охрана у ворот доложила Хуа Юну о прибытии отряда. Двести воинов столпились у ворот, но ни один не решался войти из страха перед Хуа Юном. Когда совсем рассвело, они увидели, что ворота открыты настежь, а военный начальник Хуа Юн сидит в парадном помещении. В левой руке у него был лук, а в правой — стрела.

— Воины,— громко крикнул Хуа Юн и поднял лук,— знайте, что за обиды мстят так же, как уплачивают долги. Вас прислал сюда Лю Гао, но не старайтесь для него. А вы,— обратился он к начальникам,— еще не видели военного искусства Хуа Юна. Сперва я покажу вам, что умеет делать Хуа Юн с луком и стрелой. А потом, если у кого-нибудь из вас еще не пропадет охота выслужиться перед Лю Гао, пусть осмелится выступить против меня. Смотрите же, как я сейчас попаду в макушку бога-хранителя на левых воротах.

Он прицелился и натянул лук. «Дзинь», зазвенела стрела и угодила в самую макушку статуи бога. Все двести человек только рты разинули от изумления. Хуа Юн наложил на тетиву вторую стрелу и крикнул:

— А теперь я буду целиться в кисточку на головном уборе бога-хранителя на правых воротах.

Опять зазвенела стрела и точно попала в указанное место. Две стрелы так и остались торчать с правой и левой стороны ворот.

Приготовив третью стрелу, Хуа Юн крикнул:

— Смотрите все! Третья стрела попадет прямо в сердце вашего начальника в белой одежде.

«Ай-я!» — воскликнул тот и бросился бежать. Вслед за ним с криками обратились в бегство и все остальные.

Тогда Хуа Юн приказал закрыть ворота и отправился во внутренние комнаты проведать Сун Цзяна.

— Сколько страданий пришлось вам вынести из-за меня!

— Обо мне не беспокойтесь,— ответил Сун Цзян.— Боюсь только, что Лю Гао не оставит вас в покое. Мы должны принять какие-то меры.

— Я оставлю службу и расправлюсь с этим мерзавцем,— сказал Хуа Юн.

— Не думал я, что жена его так отплатит мне за добро,— сказал Сун Цзян.— Сначала я хотел было сказать им свое настоящее имя, но побоялся, что всплывет дело с Янь По-си, и потому решил назваться Чжан-санем — купцом из Юньчэна. Но оказалось, что этот бессовестный Лю Гао принял меня за одного из главарей Юньчэна, приказал посадить в повозку для преступников и отправить в областной город, как главаря разбойничьего стана на горе Цинфын. Там меня, конечно, немедленно бы обезглавили или четвертовали. И если бы вы, дорогой брат, не спасли меня, то будь у меня хоть губы из меди и язык из железа, все равно спорить с ним я бы никак не мог.

— А я решил, что раз он человек ученый, то, конечно, сочувственно отнесется к своему однофамильцу, поэтому и написал, что ваше имя Лю Вэнь,— сказал Хуа Юн.— Разве мог я предположить, что он окажется такой жестокой скотиной? Но вы в безопасности, и надо подумать, что делать дальше.

— Вы ошибаетесь, дорогой брат,— сказал Сун Цзян.— Благодаря вашей доблести и силе мне удалось спастись, однако сейчас еще следует о многом подумать. «Бойся подавиться во время еды, а во время ходьбы остерегайся споткнуться», говорили еще в древности. Вы отбили меня у Лю Гао, а когда он послал людей, чтобы отобрать меня обратно, они в страхе разбежались. Но он, конечно, не оставит этого дела и пошлет сообщение о вас высшему начальству. Сегодня ночью я должен скрыться на горе Цинфын, тогда завтра вы сможете от всего отказаться. Из-за отсутствия доказательств дело будет сведено к ссоре между гражданским и военным начальниками и ему не придадут особого значения. Но если я снова попаду к нему в руки, вам уже нечем будет оправдаться.

— У меня нет такого дара предвидения и такой мудрости, как у вас,— ответил Хуа Юн.— Но я боюсь, что вы тяжело ранены и не сможете идти.

— Ничего не поделаешь,— сказал Сун Цзян.— Положение сейчас настолько серьезное, что медлить никак нельзя. Я как-нибудь постараюсь пробраться к горе.