Редактировать или удалить (СИ)

Он всегда спал голым, прикрываясь лишь тонкой простыней, даже когда мёрз, и по квартире часто ходил раздетым, объясняя это тем, что вся одежда противоречит нашей природе, стесняя движения и раздражая кожу. Нудист исключительно в стенах дома, он считал «все эти тряпки» бесполезными. Если ему вдруг становилось холодно, он просто залезал на меня сверху или прижимался к спине, обвивая ледяными ладонями торс. Но сам же никогда не позволял обнимать его. Когда-то я спросил его, почему он отталкивает меня и так злится, когда чувствует мои прикосновения. Он ответил, что не доверяет темноте и что ночь очень опасна для таких, как он, и слишком благосклонна к таким, как я. Все мои попытки выяснить значение этих пространных слов потерпели крах.

Кем только мне не приходилось быть рядом с ним. Живой батареей, чье тепло билось в венах потоками крови. Гарантией того, что после очередной резни у него будет насыщенный, ненормальный секс. Игрушкой, которую можно было вертеть в разные стороны до тех пор, пока у нее не закружится голова.

И только близким человеком, в обычном понятии этого словосочетания, я никогда не являлся.

Под его подушкой всегда лежал пистолет. Он клал его туда каждый вечер, перед тем как лечь. Сейчас его сменил огромный уродливый нож. Я всегда думал, что брат боится мести тех, чьих родных и близких он убил, будто они могли ворваться сюда в любой момент и застать его врасплох. А может, дело было в другом? Может…

Я резко втянул в себя воздух, неожиданно почувствовав на своей груди холодные пальцы, насильно вырвавшие из туманных раздумий. Билл легонько засосал мою кожу на верхних позвонках и ласково потерся носом о шею.

- Скажи, Том, тебе никогда не хотелось меня убить?

Живот скрутило жгутом, а пальцы непроизвольно сжали край подушки. Пришлось задержать дыхание и замереть, мысленно считая до десяти, чтобы не выдать себя.

Один, два, три…

Я промолчал.

ГЛАВА 3

Если кошка ест с мышью из одной тарелки, то, вы думаете, она проникнута сознанием?

Как бы не так. Её заставили силой. ©

Сквозь пелену зыбкого сна я почувствовал, как что-то ползет вниз по груди, щекоча кожу. Наверняка опять какая-нибудь мошка или, и того хуже, таракан. Так сильно хотелось спать, что эта мысль лениво проковыляла где-то в глубинах сознания и так же незаметно исчезла, как и появилась. Переворачиваться на другой бок не было желания, открывать глаза тем более, поэтому я просто попытался быстро смахнуть что бы там ни было и провалиться в умиротворяющее небытие, в котором так нуждался после пережитого стресса. Однако, даже после моего движения, это нечто, замерев лишь на секунду, снова продолжило свой путь, только уже гораздо стремительнее, и пока я соображал, что вообще происходит, нехотя разлепляя веки и быстро моргая, оно уже заползло мне в трусы и начало поглаживать член.

Сон как рукой сняло. Я подскочил на постели, как ужаленный, но не успел даже перевернуться на спину, как брат придавил меня к кровати, молниеносно навалившись сверху. Оказывается, солнце уже почти взошло и настойчиво пробивалось сквозь рваные занавески, ловко пробравшись через дырки в легкой загораживающей ткани, образовало своими лучами на противоположной стенке причудливую композицию из световых точек. Пока я переводил дыхание и ждал, когда сердечный ритм снова войдёт в норму, брат ослабил хватку и лёг рядом, прижимаясь к спине всем телом, просунув между моих ног свою. Руку он так и не вытащил.

- Билл, ради всего святого, не делай так больше. Ты меня до смерти напугал.

- Ты так ворочался, я думал, не спишь, - напряжённо прошептал брат мне в самое ухо, попутно засовывая туда язык. Кажется, он успел завестись не на шутку. Всё его тело будто пылало, кожа была непривычно горячей и даже успела покрыться испариной. Он методично толкался своим возбуждением мне чуть ниже поясницы и тихонько постанывал от нетерпения. До меня, наконец, дошло, зачем он разбудил меня в такую рань. Билл был, пожалуй, самым ярким представителем жаворонков. Вставал с первыми лучами и начинал заниматься своими делами. Собственно, чем именно он занимался в это время я не знал, так как сам всегда дрых без задних ног почти до обеда. Как правило, он меня никогда не будил, за что я был ему очень благодарен. Но в каждом правиле есть свои исключения.

- Ты уверен, что тебе это нужно? Сейчас, - сделал акцент на последнем слове, давая понять, что он выбрал не самое подходящее время. Мне не только не хотелось, но и не было на это никаких ни моральных, ни тем более физических сил. Я мягко сжал его влажную ладонь и осторожно вытащил из своего белья, переложив на живот. Главное, без резких движений. Он и так никогда не принимал отказов, а уж тем более в таких интимных вопросах. Слово «нет» раздражало его и приводило в ярость.

Билл замер. Я не мог видеть его лица, но отлично чувствовал на себе довлеющий взгляд, который явно не предвещал ничего хорошего. А эта пауза была сродни фразе «Казнить нельзя помиловать». Осталось дождаться, когда, а главное, где он поставит запятую.