Редактировать или удалить (СИ)

- Что за вопросы? Том, меня не было два дня. Двое суток без меня и ты считаешь, что имеешь право задавать такие вопросы?

- Я просто… - предпринял попытку быстро объяснить, но брат зажал мне рот скользкой ладонью, не дав сказать больше ни слова. Я обречённо прикрыл глаза.

- Всё это время я думал только о тебе, Том. Думал, как вернусь домой, как ты встретишь меня, приласкаешь, сделаешь всё, как я люблю. А что я вижу? Отказ? Холод? Безразличие? Я скучал по тебе. А ты, брат, ты ждал меня?

Рука медленно соскользнула с моего лица, давая возможность снова говорить. Но я знал, что ему не нужен ответ. Ему нужно было моё абсолютное повиновение. Подождав с минуту, и не заметив никакого сопротивления, он с двойным напором принялся ласкать меня везде, куда только мог дотянуться. Не знаю, что побудило меня к таким действиям: попытка что-то доказать самому себе или банальная склонность к суициду, но сейчас только одно имело значение - я снова остановил его руку, карабкавшуюся по моему бедру, и крепко сжал её. Второй раз за утро выразил протест.

В горле образовался ком из страха и волнения.

- Ты устал, тебе нужен отдых, - я постарался сказать эти слова максимально твёрдо, но спокойно.

Какое-то время ничего не происходило. Ощущалось лишь его звериное дыхание на щеке и шее, которое с каждым выдохом становилось всё громче и интенсивнее, пока не участилось до такой степени, что мощные целенаправленные струи воздуха не начали задевать мои ресницы, заставляя часто моргать. В какой-то момент я осознал, что больше не чувствую на себе тепла его тела, а уже через долю секунды оказался лежащим на спине. С приставленным к горлу ножом.

Брат сел сверху, с силой вдавливая меня в диван, больно упираясь левой рукой в грудь. Его ноги так туго сжали мою талию, что на ней наверняка потом останутся огромные синяки. Острое блестящее лезвие маячило прямо перед лицом, автоматически заставляя следить за бликами, отражающимися на его поверхности, вынуждая сосредоточится только на порезе в области сонной артерии, из которого уже начала стекать тоненькая струйка горячей крови. Я непроизвольно дёрнулся, надеясь отползти назад, но мне не удалось сдвинуться даже на сантиметр. Тощая грудь брата часто вздымалась от тяжёлого сбившегося дыхания, а костяшки пальцев побелели - так сильно он сжимал своё оружие.

- Ты тр*хался с ней?? Отвечай!

Я поднял на него удивлённо-испуганный взгляд, совершенно сбитый с толку таким вопросом.

- Что? Билл, какого хрена? – попытался отмахнуться от ножа как от недоразумения, но вместо этого получил пощёчину.

- Я спрашиваю, так натр*хался с этой потаскушкой с третьего этажа, что на родного брата сил не осталось, да?!

- О чём ты… - и тут до меня, наконец, дошло. Я прикрыл глаза, а губы сами дёрнулись, растягиваясь в нервозной улыбке. - О боже, Билл, не сходи с ума! У нас с ней ничего не было, и быть не могло. Когда ты уже прекратишь подозревать меня во всех смертных грехах и начнёшь думать головой, прежде чем тыкать в моё горло своим тесаком. Так и умереть недолго! – меня уже начало буквально трясти в истерическом хохоте. Подобные сцены брат устраивал мне с завидной регулярностью, поэтому в такие моменты я уже давно перестал воспринимать его угрозы физической расправы всерьёз.

- Ах вот как… Смеёшься надо мной… - Билл поджал губы и начал медленно кивать, словно раздумывая, как поступить дальше, что сделать, чтобы окончательно не упустить надо мной контроль.

- А что ещё прикажешь делать? - я всё ещё улыбался, и уже совершенно без страха смотрел ему в глаза. - Перестань ревновать меня ко всему, что движется, легче жить станет, поверь. А то нервишки-то, я смотрю, совсем ни к чёрту, - взглядом указал на нож, который до сих пор давил на горло.

Брата это разозлила ещё сильнее. Он порывисто схватил меня за волосы, отбросив нож, и резко наклонился вперёд, впиваясь зубами в окровавленный порез. Я взвыл от пронзающей насквозь боли и рефлекторно обхватил его голову обеими руками, пытаясь отодрать от себя.