Редактировать или удалить (СИ)

Я приземлился прямо в лужу под окном какого-то старого, незнакомого мне дома, поэтому одежда, обувь и дреды промокли насквозь ещё до того, как первые потоки сумасшедшего ливня коснулись меня. Ветер сбивал с ног, горизонтально хлеставшие по лицу капли не позволяли нормально видеть. Не разбирая пути и полагаясь на одну только удачу, наугад рванул вперед, почти вслепую продираясь сквозь злостную непогоду.

Укрытие нашлось в полуразвалившемся сарае, в который я на бегу врезался плечом. Оказавшись внутри, я тяжело опустился на землю, дрожа всем телом. Дикий, нечеловеческий холод. Хотел было отжать дреды, но задеревеневшие пальцы совсем не слушались. Пришлось подобрать колени и прижать руки к груди, пытаясь хоть как-то сохранить остатки тепла.

Снаружи доносились голоса. Слишком далекие, чтобы разобрать слова.

Я сидел там не меньше получаса, продрогший и не способный сдвинуться с места. Я совершенно не был готов взглянуть правде в глаза, потому что она была слишком невозможной, слишком безобразной. Глупо знать наверняка, но при этом надеяться, что ошибся. Притворяться и убеждать себя, что всё это всего лишь совпадение, ничего не значащая случайность, самообман, игры подсознания. Целые сутки ушли на то, чтобы убедить себя, что ещё рано делать выводы - вся моя сущность противилась принимать новую реальность, как если бы организм больного отторгал инородное тело, не прижившийся донорской орган, будто то сердце или почка.

Перед глазами всё ещё маячило имя на папке. Билл обязательно сказал бы мне. Должен был сказать, поделиться, дать знак – хоть что-нибудь!

Вернувшись обратно, я уже знал, как действовать дальше. Было необходимо убедиться, подтвердить или опровергнуть свою жуткую догадку. Я задал ему всего один вопрос. Элементарнейший. Почему раньше, кретин, не додумался?! Я спросил, кто обучал его. Конечно, он ничего мне не ответил, но он об этом подумал, и этого было достаточно.

Кое-как совладав с собой, я подобрался ближе к источнику звука и спрятался за высокой грудой строительных отходов, когда услышал голос брата.

- Я всё-таки сниму, а то запарюсь.

- Надень обратно, сказал. Продует потного, заболеешь, и какой с тебя будет толк?

Я закрыл уши ладонями, до боли сдавив голову, и плотно стиснул зубы, чтобы не закричать. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять. Я узнал этот голос. Голос, некогда дорогой и бережной хранимый в самых светлых воспоминаниях. Всего за одно мгновение он словно укус гадюки отравил весь мой организм, парализовал тело и заставил беспомощно корчиться в судорогах, бестолково глотая воздух.

Да, я знал, на что иду и кого здесь встречу. Это не сложно - сложить два и два. Знал, но до последнего надеялся, иначе сошёл бы с ума. Ни намёка на правду. Все молчали! Делали из меня идиота. Боялись, что не выдержу, не доверяли? Это подло. Узнать всё вот так, сидя в грязи, трясясь от холода и слушая голос, который рвёт тебя изнутри, кромсая душу на ошмётки…

Неужели так легко предавать? Дети ведь чувствуют, когда их любят искренне. И он любил нас. Я уверен в этом. Был уверен… А потом он исчез. Исчез, чтобы вернуться только к одному, с одной единственной целью - сломать ему жизнь. Он «похитил» у нас Билла. Забрал моего брата и заставил его делать ужасные вещи, внушив, что это его выбор. Заставил ненавидеть, презирать, унижать. Он сделал из него идеальное оружие, хладнокровного убийцу, с корнем выдрав всё человеческое. Почему Билл? Почему не я или не мы оба?

Я сполз ниже и засунул руки в карманы.

Хорошо, ладно… Возможно, он действительно с самого начала выделял брата. Был более внимательным к нему, возился с ним чаще, чем со мной. Какая-то прочная, вполне осязаемая связь присутствовала между ними всегда. Я делал вид, что не замечаю, старался не обижаться по пустякам, не придавать значения. К тому же, у меня была мама, в которой я нуждался гораздо сильнее, чем брат.

И всё же один случай клеймом отпечатался в моей детской памяти. Я почти забыл о нём, ведь до этой минуты не нужно было бередить старые, но похоже так и не зажившие раны.