Редактор Линге

— Вотъ какъ, Хойбро много читаетъ? Но если хочешь быть передовымъ и современнымъ человкомъ, то, по моему, нужно читать «Новости». Хойбро смялся, когда я ему сказалъ, что «Новости» радикальнаго направленія. Онъ просто-на-просто важничаетъ. Я радикалъ, и я повторяю, что «Новости» радикальнаго направленія. Правда, он рекламируютъ себя, но почему этого и не длать, разъ он чувствуютъ свое превосходство. Вс подражаютъ имъ, а искусству подбирать заглавія для статей свободно можно поучиться у «Новостей». Неправда ли? Пусть говорятъ, что угодно, — «Новости» единственная газета, имющая какое-нибудь вліяніе. Линге, я говорю это буквально, распредлилъ портфели между министрами. Онъ сможетъ, если захочетъ, и отобрать ихъ. До извстной степени онъ работаетъ въ свою же пользу. Но разв Линге виноватъ въ этомъ? Разв министерство не измнило своему старому знамени? Долой измнниковъ! Линге ужъ позаботится объ этомъ.

— Вотъ ты говорилъ о заглавіяхъ, и мн пришла въ голову мысль, — можетъ быть мн лучше дать какое-нибудь другое заглавіе своей стать.

— А какъ она теперь называется?

— Теперь это — «Нчто о сортахъ нашихъ ягодъ».

— Зайдемъ въ «Грандъ» и подумаемъ о другомъ заглавіи.

Но когда они оба зашли въ «Грандъ» и взяли себ по кружк пива, Бондезенъ перемнилъ свое мнніе. Это «Нчто о сортахъ нашихъ ягодъ» — заглавіе не для «Новостей». На первый взглядъ оно какъ-то не совсмъ удобно и, кром того, не помстится въ одну строчку. Но зато это очень скромное заглавіе для пробной работы, которая попадетъ на столъ выдающагося редактора.

И они ршили предоставить это дло самому Линге, такъ какъ онъ не имлъ равнаго себ въ изобртеніи пикантныхъ заглавій. Пока пусть такъ остается: «Нчто о сортахъ нашихъ ягодъ», — и ни слова больше объ этомъ.

Они опять вышли на улицу. Подходя къ редакціи «Новостей», они какъ-то невольно замедлили шаги. У Бондезена былъ смущенный видъ.

Названіе газеты находилось надъ дверью, какъ разъ на фасад дома, на дверяхъ, на оконныхъ выступахъ, — всюду, гд только можно было.

Изъ типографіи раздавался шумъ вальцовъ и колесъ.

— Видишь, — сказалъ Бондезенъ, — здсь длаются большія дла. — И даже среди всего этого шума онъ говорилъ какъ-то глухо.

— Да, Богъ знаетъ, что теперь будетъ. Впрочемъ, самое худшее, что онъ можетъ сдлать, это сказать: «нтъ».

— Ну, поднимайся и длай все, какъ я теб сказалъ, — ободрилъ онъ своего друга. — Ты послалъ кое-что въ заграничную газету, и у тебя много задумано. Могу я васъ попросить, — у меня есть здсь кое-что о ягодахъ, о сортахъ нашихъ ягодъ… Я буду тебя здсь ждать.

Илэнъ вошелъ въ прихожую редактора. Здсь сидли два господина, писали и что-то вырзывали ножницами, и ему показалось, что по крайней мр пять ножницъ въ ходу. Онъ спросилъ редактора. Одинъ изъ пишущихъ указалъ ему движеніемъ руки на дверь въ редакторскую; онъ отворилъ ее. Тамъ было много постителей, даже нсколько дамъ. Посреди комнаты, за столомъ, сидлъ самъ редакторъ, Александръ Линге, извстный издатель, котораго зналъ весь городъ.

На видъ ему около 40 лтъ; черты лица его рзко очерчены и подвижны, а глаза совсмъ еще молодые. Его свтлые волосы коротки, а борода заботливо подстрижена. Костюмъ и ботники у него совсмъ новые. Въ общемъ у него очень любезный и располагающій видъ.

Об дамы смются надъ тмъ, что онъ только что сказалъ, а онъ, между тмъ, самъ распечатываетъ телеграммы и длаетъ на нихъ надписи. Каждый разъ, какъ онъ нагибается надъ столомъ, виденъ его двойной подбородокъ; при этомъ жилетъ его слегка морщитъ на живот. Не отрываясь отъ работы, онъ кивнулъ Илэну и продолжалъ говорить направо и налво. Илэнъ осмотрлся вокругъ, — по стнамъ висли иллюстраціи и вырзки; везд,- на столахъ, на стульяхъ, на окнахъ, на полу навалены газеты и журналы. На полк, надъ головой редактора, лежатъ цлыя кипы разныхъ руководствъ и лексиконовъ, а его столъ весь заваленъ бумагами и рукописями, такъ что онъ съ трудомъ можетъ пошевелить руками. Во всемъ чувствуется рука редактора. Эта масса печатнаго слова, этотъ безпорядокъ, шуршанье листковъ и книгъ производятъ впечатлніе усиленной и непрестанной работы.

Все было въ движеніи: телофонъ звонютъ, не переставая, люди входили и уходили, шумъ изъ типографіи доносился и сюда, а посыльные приносили все новыя и новыя кипы писемъ и газетъ. Казалось, что этотъ издатель листка вотъ-вотъ будетъ погребенъ въ цломъ мор работы и труда.