Редакция «Дурной славы»

— Вам известна моя точка зрения, — продолжал мистер Фаррингтон, поглядывая на часы. — Мне бы хотелось, чтобы Дорис вышла за вас замуж. Она очень хорошая девушка, единственная в мире, которой я симпатизирую. — Голос его задрожал, в искренности его не приходилось сомневаться. — Я чувствую некоторое беспокойство, эта ночная стрельба, невольным свидетелем которой я стал, настроила меня на нервный лад. А теперь ступайте и попытайтесь завоевать расположение Дорис.

Он протянул Франку руку. Молодой журналист коснулся ее и почувствовал, как холодны были пальцы. Фаррингтон кивнул ему на прощанье головой и сказал:

— Я не долго пробуду в отсутствии.

И он исчез, направившись к вестибюлю, ведшему на улицу. Пронзительный свисток остановил такси, неожиданно вынырнувшее из густого тумана.

— В Савой-отель, — приказал Фаррингтон, садясь в машину, и такси рванулось с места.

Но тут же Фаррингтон опустил оконце и сказал:

— Остановитесь, я хочу выйти и прогуляться пешком. — И он щедро расплатился с шофером.

— Я бы не советовал вам идти пешком в такой туман, — вежливо заметил шофер. — Лучше было бы, если бы вы все же разрешили мне довезти вас до отеля.

Но силуэт Фаррингтона растаял в тумане.

Он крепче запахнул пальто, надвинул шляпу на лоб и поспешил по улице, словно направляясь к определенной цели.

Неожиданно он остановился и, подозвав другое такси, сел в него, сказав шоферу, куда его везти.

Глава 4 В ДАЛЕКОМ ЗАКОУЛКЕ

Туман был по-прежнему непроницаем. Фонари струили слабый желтоватый свет, и маленький газетчик, выполнивший лишь первую половину возложенного на него поручения, поспешил к реке. Быстрым движением освободился он от груза газет, швырнув их в мусорный ящик, и ловко вскочил на ходу в проезжавший автобус. Через полчаса он достиг цели своего пути и скрылся в узеньких улочках, прилегавших к Воро. Здесь горели одиночные редкие фонари и улицы были еще мрачнее, еще темнее, чем в центре города.

Мальчуган быстро шел по улицам, временами оглядываясь, словно опасался, что за ним следят.

В этих окутанных туманом улицах, в этих тесно сгрудившихся домах, утративших в тумане ясность очертаний, было что-то таинственное и страшное. Временами из мрака выплывали фигуры одиноких прохожих или силуэт запоздалого гуляки.

Но мальчуган не впервые находился в этих местах и хорошо ориентировался в туманном лабиринте. Насвистывая песенку, он быстро пробирался вперед, сторонясь одиноких прохожих и избегая столкновений с ними.

Порой он улавливал за собой в тумане шум чьих-то шагов, словно кто-то следовал за ним. Зайдя за угол, он притаился, а потом пошел назад и столкнулся лицом к лицу с каким-то мужчиной, схватившим его в грубые объятия. Не колеблясь и не теряя времени, мальчуган нагнулся и впился острыми зубами в волосатую руку.

Мужчина хрипло выругался, а мальчуган, воспользовавшись тем, что руки сто преследователя разжались, убежал. Мужчина попытался преследовать его, но попытка эта в густом тумане была обречена на неудачу.

Неожиданно отворилась одна из дверей, мимо которой пробегал мальчуган. Яркий свет хлынул в дверь и осветил забрызганного грязью газетчика. Мальчуган остановился и заглянул в дверь.

Он увидел перед собой мужчину.

— Входи, — коротко сказал тот, обращаясь к мальчику.

Мальчуган послушался. Он вытер горячей рукой вспотевший лоб и попытался отдышаться. Затем прошел в неприглядную комнату, из которой струился свет.

Пол комнаты был истоптан, а стены оклеены выцветшими обоями. Стол и пара колченогих стульев завершали убранство комнаты. В ней было душно и накурено.

Мальчуган в изнеможении опустился на стул и взглянул на своего хозяина, неоднократно дававшего ему различные таинственные поручения. Но хозяин, не обращая на него внимания, смотрел на закутанную в плащ фигуру, лежавшую на полу. Лицо этого человека было обращено к стене.

— Ну? — произнес он, и голос его странно прозвучал в этой обстановке, так как принадлежал образованному и воспитанному человеку. Шеф мальчугана говорил с легким иностранным акцентом. Он был высокого роста, смугл и носил темную бороду, обрамлявшую тонкие правильные черты лица.

Но лицо его было непроницаемо и сурово, как лицо сфинкса. В стороне лежали накидка и цилиндр, а на мужчине был фрак. Петлица была украшена бутоньеркой из пармских фиалок.

Мальчуган знал, что его хозяин иностранец, ведущий несколько экстравагантный образ жизни, он порой пользовался его услугами и щедро оплачивал его труды. Жил он в роскошном доме на Портленд-Плас.

О том, что этот роскошный дом был отелем, в котором Полтаво (ибо это был он) приходилось оплачивать весьма крупный счет за занимаемое помещение, мальчуган, разумеется, не знал.

Газетчик добросовестно рассказал ему обо всем, что произошло в этот вечер, и Полтаво невозмутимо выслушал его отчет. Он закрыл лицо руками. На пальце поблескивал кровавый рубин, вделанный в кольцо в форме змеи. Неожиданно он поднялся с места и обратился к газетчику:

— Это все. Сегодня вечером ты мне больше не понадобишься, — сказал он и, вынув бумажник, сунул мальчугану фунтовую банкноту.