Редьярд Киплинг. Лучшие сказки

— А-а-а! — выкрикнул ее папа. — И больше, дочка, не приставай.

— А я и не пристаю, честное слово, — сказала Таффи. — Просто это часть моей выдумки. Повтори еще раз: «а», папа, и посиди немного с открытым ртом. Дай-ка мне этот зуб. Я хочу нарисовать открытый рот сазана.

— Зачем? — спросил отец.

— Сейчас увидишь, — сказала Таффи, царапая что-то на коре. — Это и есть мой маленький сюрприз. Я нарисую сазана с открытым ртом на закопченной стене нашей пещеры — если только мама позволит, — и ты сразу вспомнишь про звук «а». И у нас будет такая игра: вроде я выскакиваю из темноты и пугаю тебя этим криком — как было прошлой зимой на Бобровом болоте.

— Вот как? — проговорил отец голосом, каким говорят взрослые, когда начинают слушать внимательно. — Продолжай, Таффи.

— Экая жалость, — проговорила девочка. — Я не могу нарисовать всего сазана, но я могу похоже изобразить рыбий рот. Ты же видел, как сазаны стоят на голове, когда роются в тине. Так вот, решим, что это сазан — будто он весь здесь нарисован. Это его рот, и он означает: «а». — И она нарисовала вот что:

— Что ж, неплохо, — сказал Тегумай и нацарапал что-то на своем куске коры. — Но ты забыла про усы, которые висят у него поперек рта.

— Мне это не нарисовать, папа!

— Ты можешь рисовать не всего сазана, а только его открытый рот и ус поперек. И мы будем знать, что это сазан, потому что у окуня и форели нет усов. Гляди, Таффи! — И он нарисовал вот что:

— Сейчас я срисую, — сказала Таффи. — А ты догадаешься, что это, когда увидишь? — Она нарисовала вот что:

— Разумеется, — ответил отец, — и так же при этом испугаюсь, как если бы ты выскочила из-за дерева и крикнула: A!

— Теперь произнеси другой звук, — сказала Таффи. очень довольная собой.

— Йа! — громко выкрикнул отец,

— Гм, — произнесла Таффи. — Это двойкой звук. Для второй части — «а» — годится рот сазана, но как быть с началом — й-й-й? Йа!

— Но это же очень похоже на тот звук, что с сазаном. Давай тут пририсуем еще кусочек сазана, — предложил отец. Он уже очень увлекся этой затеей.

— Нет. Если эти звуки соединятся, я собьюсь. Нарисуем их по отдельности. Сперва — рыбий хвост. Ведь, когда сазан стоит на голове, мы сперва видим его хвост. К тому же нарисовать хвост мне проще простого, — добавила Таффи.

— Прекрасная мысль, — сказал Тегумай. — Вот хвост сазана для звука «й». — И он нарисовал вот что:

— Теперь я попробую, — сказала Таффи. — Только помни, я не умею рисовать, как ты, папа. А если я нарисую только верх хвоста и проведу палочку вниз, годится? — И она нарисовала вот что:

Отец кивнул головой — его глаза сияли от удовольствия.

— Очень красиво, — сказала Таффи. — А теперь, папа, произнеси какой-нибудь другой звук.

— О! — громко сказал отец.

— Это очень просто, — сказала Таффи. — Для «о» ты делаешь рот совсем круглым — как яйцо или камень. Так что подойдет одна из этих вещей.

— Не всегда же есть под рукой яйцо или камень. Значит, надо нарисовать какой-нибудь кружок. — И он нарисовал вот что:

— Ну и ну! — воскликнула Таффи. — Мы же придумали кучу рисунков для наших звуков: рот сазана, хвост сазана, яйцо! А теперь произнеси какой-нибудь новый звук, папа!

— С-с-с! — произнес отец и нахмурился, но девочка была так увлечена, что этого не заметила.

— Очень просто, — сказала она и начертила что-то на куске коры.

— Ты про что? — спросил отец. — Я только хотел сказать, что я думаю и чтоб ты мне не мешала.

— Неважно, это тоже звук. Змея тоже издает его, когда она думает, папа, и не хочет, чтоб ей мешали. Изобразим звук «с» в виде змеи. Как, подойдет? — И она нарисовала вот что:

— Так, — сказала девочка, — и еще вот что я придумала. Если ты нарисуешь шипящую змею на двери той пещерки, где чинишь копья, я буду знать, что ты о чем-то думаешь, и я войду туда тихо, как мышка. А если ты нарисуешь змею на дереве у реки, когда ловишь рыбу, я догадаюсь, что мне надо красться тише самой тихой мышки, чтобы вода не колыхнулась.

— Совершенно верно, — сказал Тегумай. — А знаешь, эта игра полезней, чем ты думаешь. Сдается мне, Таффи, милочка, что дочь твоего отца придумывает сейчас что-то самое важное с тех пор, как племя тегумаев научилось использовать акульи зубы вместо кремневых наконечников для своих копий. Кажется, мы раскрыли величайшую в мире тайну.

— Как так? — спросила Таффи, и глаза ее засияли от радости.

— Сейчас объясню, — ответил отец. — Как по-тегумайски вода?

— Конечно, «йа», и еще это значит «река». К примеру: река Вагай — Вагай-йа.

— А как будет «дурная вода» — черная, болотная, — от глотка которой делается лихорадка?

— Конечно, «йо»!

— Теперь смотри, — продолжал отец, — допустим, ты увидишь такой рисунок у какого-нибудь пруда или на Бобровом болоте. — И он нарисовал вот что:

— Хвост сазана и яйцо — двойной звук! «Йо»— «дурная вода»! — воскликнула Таффи. — Но я и так не стала бы пить эту воду, раз ты сказал, что она вредная.

— Но мне не обязательно быть рядом. Я могу находиться за много миль оттуда, где-нибудь охотиться, и все же…