Редьярд Киплинг. Лучшие сказки

— А «ши-лас» значит, что сломалось твое копье. Мне бы вспомнить про это, чем рисовать Незнакомцу разных там глупых бобров!

— «Ла-ла-ла!» — повторил, нахмурившись, Тегумай, размахивая палкой. — Не мешай!

— «Ши» изобразить проще простого, — продолжала Таффи. — А вот для «ла» нарисуем сломанное копье, и все! — И она нарисовала вот что:

— Отлично, — сказал Тегумай. — С «ла» справились. Получилось что-то совсем новое. — И он нарисовал вот что:

— Теперь «йа». Но это у нас уже есть. А теперь «мару». «М-м-м»! «М» произносят с закрытым ртом, правда? Вот и нарисуем такой закрытый рот. — И она нарисовала вот что:

— А потом раскрытый сазаний рот. Получается «ма»! А как быть с этим «р-р-р», Таффи?

— Это звук грубый, какой-то зазубренный, вроде твоей пилы из акульего зуба, которой ты пилишь доску для каноэ, — сказала Таффи.

— С такими зубцами, да? — спросил Тегумай и нарисовал вот что:

— Точно, — ответила Таффи. — Но нам не нужно столько зубцов, а только два.

— Даже один, — заметил Тегумай. — Если мы хотим, чтобы от этой игры была польза, то чем проще будут наши картинки, тем они будут для всех понятнее, — И он нарисовал вот это:

— Готово, — проговорил Тегумай, стоя на одной ноге. — Теперь я нарисую все значки подряд, в точности как мы нанизываем рыбу на бечевку.

— А может, нам лучше поместить между значками щепочки или еще что-нибудь, чтобы они не терлись друг об дружку, как мы делаем с сазанами.

— Да, я оставлю для этого место, — согласился отец. И он принялся с увлечением и без остановки рисовать подряд все придуманные значки на большом куске бересты:

— «Шу-йа-лас, йа-мару», — прочитала Таффи, переходя от значка к значку.

— Ну, на сегодня хватит, — сказал Тегумай. — К тому же ты устала, Таффи. Ничего, милая. Завтра мы это закончим, и нас будут помнить еще многие и многие годы после того, как самое большое из этих деревьев пойдет на дрова.

И они вернулись домой, и весь вечер Тегумай сидел по одну сторону костра, а Таффи — по другую, и они рисовали на закопченной стене «йа» и «йо», «шу» и «ши» и беспрестанно хихикали, пока мама не сказала:

— Слушай, Тегумай, ты еще хуже дочери!

— Ах, оставь, пожалуйста, — сказала Таффи. — У нас тут один сюрприз для тебя, мамочка, и мы все тебе расскажем, как только будет готово. А покуда, пожалуйста, не спрашивай, иначе я не выдержу и все тебе открою.

И мама ни о чем не стала ее спрашивать. А солнечным утром следующего дня Тегумай ранешенько отправился на реку придумывать новые значки-картинки, а Таффи, как встала, увидела надпись мелом на большой каменной кадке возле пещеры: «Иа-лас»— «Вода кончается», что значит: «Беги за водой».

— Ну вот, — сказала себе Таффи, — эти картинки еще добавят нам хлопот! Получается вроде, как если б папа пришел и велел мне принести воды для кухни. — И она отправилась к роднику за пещерой и наполнила кадку с помощью берестяного ведерка, а потом побежала к реке и дернула отца за левое ухо, что разрешалось ей только за хорошее поведение.

— А теперь давай рисовать остальные картинки, — сказал отец, и они весело провели день, между делом хорошо позавтракали и разок-другой затеяли шумную возню. Когда они дошли до «т», Таффи объявила, что поскольку ее имя, имена папы и мамы начинаются с этого звука, надо изобразить семейную группу, и чтоб все держались за руки. Раз или два они нарисовали это очень тщательно, но в шестой и в седьмой раз начали чертить бегло, и под конец от «т» остался лишь худой и длинный Тегумай с протянутыми руками, чтоб держать Таффи и Тешумай. Вот по этим трем картинкам ты сумеешь отчасти понять, как это произошло:

Некоторые другие значки вышли чересчур замысловатыми, и о них здесь не стоит заводить разговор, в особенности натощак. Но чем больше и чаще их рисовали на бересте, тем проще и отчетливей они становились, пока наконец и Тегумай не остался ими вполне доволен. Свистящий звук они повернули в другую сторону, и получилось «з»:

Для «е» они просто сделали закорючку, потому что оно очень часто повторяется:

Для звука «в» они принялись рисовать священную тегумайскую Выдру, и она менялась от рисунка к рисунку:

Для звука «н», поскольку он произносился в нос, они начертили множество носов и к последнему сбоку приделали палочку, чтобы «н» не путать с другими крючками:

Затем они опять нарисовали копье, а перед ним чей-то клюв, чтоб изобразить звук «к»:

И так постепенно, дальше-больше, они придумали нужные рисунки для всего алфавита.

Прошли многие тысячи лет, после иероглифов возникли криптические, рунические, дорические и ионические и прочие хитроумные письмена (ведь разные властители и блюстители ни за что не оставят хорошую вещь в прежнем виде), но все это в конце концов уступило место доброй старой и понятной азбуке с ее привычными буквами, доступными каждому ребенку, когда он подрастет.

Потому я храню в памяти прошлое и не перестаю вспоминать Тегумая Бопсулая, Таффамай Металлумай и ее мамочку Тешумай Тевиндро. А было это в точности так много-много лет назад на берегах Большой реки Вагай.