Редкая обыкновенность

Ташкентский 186-ой, раньше трогался с Казанского вокзала около часа дня. Рабочий день на маршруте считается шестнадцатичасовым, но это на бумаге. В зависимости от места следования, времени года и целого ряда других причин, он может длится и двадцать, и двадцать четыре, и пять часов. Нехватка сна и круглосуточная активность (станции и остановки случаются в любое время дня и ночи) накладывают свою специфику. Коллектив, вместе с Виталием, составлял четыре человека. Проводником оказался толстенький, невысокий егорьевец, житель дома номер один, нового, четвертого микрорайона Иван Хренов, с двадцатилетним стажем работы. Веселый и добродушный, он быстро нашел общий язык с новичком, к тому же земляком. Начальница, Мария Федоровна Шилова, строгая на вид пятидесятидвухлетняя москвичка, чуть выше среднего роста, оказалась дамой не истеричной и крикливой, но властной. Она мягко, но непререкаемо приказала:

– Виталя поедет «на заказе», Сережа – «на простой». Это означало, кому, что сортировать и за что отвечать.

Рослый и крепко скроенный Сергей Ежов, однофамилец грозного наркома, бывший армейский старшина двадцати пяти лет, уроженец города Раменское и заместитель начальника, производил впечатление интеллигентного раздолбая, каким и оказался.

Три с половиной часа пути, до станции Рязань 1, можно было поспать. «Бубновый» решил поразевать рот не летние пейзажи за окном, с решеткой, наподобие тюремной, но суровая начальница отправила его на верхнюю полку со словами:

– Успеешь еще наглядеться, тебе всю ночь работать, так, что спи.

После Рязани, на пути к Шилову и Сасову, начинается размеренная работа, переходящая в авральную, при заезде в Мордовию. В десятом часу поезд подходит к Потьме ее гроздью лагерей – Явас, Озерный, Лесной, Леплей и т.д. Надо спешно переработать почту до следующей станции райцентра Торбеево, до которого полчаса хода, а девять минут назад была станция Зубова Поляна. И везде полно почты. Далее Ковылкино и, большой узе, Рузаевка, после которой напряжение в работе несколько спадает. После Рузаевки Виталия пожалели и отправили в купе, где он проспал три Ульяновские станции: Инза, Барыш и Кузоватово.

Перечисление станций и полустанков, с их особенностями, займет столько места, что никакой бумаги не хватит, поэтому, я постараюсь давать информацию в экстренном виде.

От Сызрани до Куйбышева (ныне Самары) три часа езды и от Куйбышева до Бузулука столько же – в эти промежутки можно отдохнуть. Далее, тяжелый подъезд к Оренбургу, расстояние до которого чуть превышает полторы тысячи километров. Поволжская жара, которая настоящей жарой еще не является, на работоспособность действует расслабляюще. Серега успокаивал Виталия:

– Тридцать один градус – почти лафа.

– А завтра? – боязливо поинтересовался практикант.

– Завтра, тоже ерунда градусов 35-36.

– Что же тогда не ерунда?

–Не спеши, все увидишь сам и, береги воду.

За Актюбенском, а особенно за узловой станцией Кандагач, начиналось приятное путешествие, а не работа. Скучные равнинные пространства, с однообразной картиной, меняют свой облик на Мугоджарском перевале – степном продолжении Уральских гор. Горами, это скопление невысоких гранитных скал и холмов, назвать можно, лишь с натяжкой.

Дальше дорога петляет к Челкару, именно петляет, на, казалось бы, ровном пространстве. Легенда гласит, что платили из казны за проложенные километры рельсов и, хитроумные строители, прокладывали дорогу зигзагами.

Все, кроме Марии Федоровны ходили полуодетыми, да и сама она обходилась легким, коротковатым для ее возраста платьем.

По просторам Казахстана 186-ой поезд следует подобно пригородной электричке -кланяясь, что называется, каждому столбу, останавливаясь через каждые два-три километра. Для местного населения очень удобно, но утомительно для транзитных пассажиров.

Сергей с Иваном деловито предупредили:

– От Челкара до Туркестана тысяча километров, питьевой воды не будет сутки с лишним. Учти у нас на четверых двадцать литров всего. В Челкаре, на заправке, пей сколько влезет; завтра, после обеда и будешь рад попить, да нечего будет.

– А что, дальше воды нет?

– Вода есть, для душа и туалета сгодится, но не только пить, ты ее нюхать не сможешь, к тому же она соленая.

Ближе к станции Саксаульская, дохнуло жарой. Приаральских Каракумов, начиналась восьмисоткилометровая, обожженная зноем Кзыл-Ординская область. Появились заросли саксаула и большое количество верблюдов, в основном бактрианов, попадались и одногорбые дромадеры. Домики из глины удручали своей убогостью. Лишь в более-менее крупных поселках и городах, типа Аральска и Новоказалинска, жилье выглядело поприличней. Аральское море высыхало ударными темпами. Странно смотрелись портовые краны и корабли на песке. Воды Сыр-Дарьи и, особенно Амударьи растащили на полив безразмерных пустынных и полупустынных пространств.