Редкая отвага

– Вот то, что он украл. Этот серый – тоже мистера Кэмпбелла. – Я кивнул на жеребца. – Буду очень благодарен, если вы и его вернёте. – Потом я выудил чёрный ствол и отдал шерифу. – А вот револьвер мистера Фоуни.

Шериф молча всё забрал, изумлённо подняв брови.

– Мистера Фоуни вы найдёте дальше по тропе, ярдах в двухстах отсюда, в узкой лощине, – продолжил я. – Он сильно ранен, но, когда я уходил, был ещё жив.

Шериф удивлённо присвистнул.

– Он с лошади упал или что?

– Нет, сэр. Я его застрелил.

Шериф разинул рот. Он явно потерял дар речи. Просто стоял и молча смотрел на меня.

– Ладно, мне надо скорее отвести мою лошадку к коновалу, – добавил я. Подобрал с земли шляпу мистера Фоуни, надел на голову и прошёл мимо конного отряда, ведя свою бедную Сару за собой.

Глава 22

Врач в Якиме сказал, что не может ничего сделать.

– Мне жаль, – добавил он, сжав губы и покачав головой.

– Сэр, – ответил я, – мы прошли пять миль по грязи под дождём, чтобы до вас добраться. В ней есть силы. Если вы согласитесь её лечить, она выживет.

– У неё пуля в шее! Она еле стоит! – возразил он. – Извини, сынок, но это невозможно. Надо вынуть пулю. Промыть рану. Зашить. Ни одна лошадь не станет это терпеть. Её не заставишь стоять спокойно даже львиной дозой виски или морфия.

– Я её успокою, сэр, и буду придерживать. Пожалуйста!

– Она должна вытерпеть всё, от начала до конца. А ей совсем не понравится, когда я буду вытаскивать пулю или накладывать швы. Не будет она стоять смирно.

– Будет, сэр. Ради меня. Если я попрошу. Пожалуйста.

Когда мы к нему постучали, док Стивенс обедал. Он вышел к нам во двор перед домом. Сара держалась подле меня, склонив голову. Выглядела моя лошадка, конечно, жалко. Бок, на который она упала, был весь в грязи. На другом запеклась тёмная кровь.

Врач покачал головой. Перевёл взгляд с неё на меня. Тяжело вздохнул.

– Ладно. Я сделаю что могу. Если будешь держать её крепко, чтобы она не брыкалась.

– Спасибо, сэр! Спасибо!

Он поднял руку.

– Не благодари, сынок. Я уверен, что твоя лошадка не выживет. Она потеряла много крови и потеряет ещё больше. Хотя, конечно, я постараюсь ей помочь. Отведи её в конюшню за домом. Я схожу за инструментами.

В конюшне было тесно, темно и пахло плесенью. Похоже, ею редко пользовались. Врач принёс масляную лампу, в которой слабо мигал жёлтый огонь, и повесил на крючок.

– Ну что, – сказал он, расстёгивая чёрную кожаную сумку и доставая из неё разные металлические инструменты, – начнём. Только учти, я остановлюсь сразу, как она начнёт бить копытами и вставать на дыбы. Тогда придётся её усыпить. Будет слишком жестоко дальше её мучить.

Я сглотнул. Моё разбитое сердце сжалось от его слов, но голос остался твёрдым.

– Да, сэр. Понимаю.

Я встал прямо перед Сарой, совсем близко, положил ладони ей на морду и заглянул в большие карие глаза. Её дыхание стало более размеренным. Так мы стояли, глядя друг на друга.

– Держись, Сара, – прошептал я её сердцу. – Не бросай меня.

Врач подошёл к кровоточащей ране и поднял щипцы. Он выдержал паузу, и краем глаза я заметил, что он смотрит на меня.

– Готов, сынок?

Я закрыл глаза и прижался лбом ко лбу Сары, крепко держа её голову. Я коснулся губами жёсткой шерсти на носу. Я повторял все молитвы, которые говорил раньше и мог сказать в будущем, не произнося ни слова. Я нащупал её сердце ладонями, накрыл, и его биение слилось с моим. Мы были вместе.

– Да, сэр. Мы готовы.

Док Стивенс вздохнул, перевёл дыхание и взялся за дело.

Сара вся сжалась. Мышцы напряглись, и она начала было поднимать голову, но мои руки крепко, уверенно её сжимали. Я посмотрел ей в глаза.

– Ну-ну, – прошептал я. – Тише, малышка. Потерпи немного.

Сара закатила глаза, её ноздри раздулись, и дыхание выходило горячо и быстро, но она держалась молодцом. Не стала брыкаться. Она ощерилась и открыла рот, но всё вытерпела.

– Вот так, умница, – прошептал я, не убирая тёплых ладоней, и нежно её погладил.

– Отлично, – сказал врач, отходя и вытирая лоб рукавом. – Пулю вынули. Теперь надо промыть рану. Жечь будет ужасно. Ну а потом зашить.

– Хорошо, сэр. Мы готовы.

Он похрустел костяшками пальцев, взял следующий инструмент и какую-то бутылочку.

– Поехали.

Сара ударила копытом о пол и дёрнула головой, но я её удержал. Она жалобно, тоненько заржала, но осталась стоять смирно. Я сморгнул набежавшие на глаза слёзы.

– Всё в порядке, Сара. Потерпи немного. – Я зажмурился и прижался к ней. Горькие слёзы стекали через мои ресницы по её щекам. – Всё в порядке, моя хорошая.

Я слышал, как док Стивенс трудится над ней, как тяжело дышит и облизывает губы. Он явно старался сделать всё как можно быстрее, и за это я был ему очень благодарен.

– Почти, – сказал он.

Я ослабил хватку и стал медленно, ласково гладить шею и морду Сары. Я шептал ей слова утешения, слова памяти и надежды. Медленно моргал, взглядом успокаивая её, и она моргала в ответ. Мы стояли вместе. Мы держались вместе, Сара и я, в этом большом мире.

– Готово, – объявил врач, и на моём измученном лице расплылась улыбка.