Редкая птица

Ну что ж, начнем думать. Вся беда в том, что у нашего брата мужика процесс думания заключается в построении логической цепочки умозаключений, опирающихся на факты, причем не на сами события, а на то, как мы их увидели и интерпретировали. А ежели фактов не хватает, мы изготавливаем «костыли», называемые «предположениями», и опираемся на них за неимением лучшего. Остается только верить, что предположения сии надежны, как краеугольные камни. В противном случае вся цепочка рухнет и погребет под собой «мыслителя». Фактов у меня маловато, предположений — сколько угодно. При этом нужно разрешить вопрос жизненно важный: насколько правдив рассказ девушки и правдив ли он вообще.

В пользу ее истории говорит эпизод в квартирке на Конева: ребятишки действительно не шутили, не играли и были явными садюгами самого патологического толка. Все остальное — се рассказы. Так что логической конструкции не получится, нужно решить, верю ли я девушке, всему, что она рассказала.

Тут сокрыт один парадокс, хорошо, впрочем, известный писателям, художникам, актерам, режиссерам и высокопрофессиональным разведчикам. Человек устроен так, что способен верить придуманному. Причем даже в том случае, если придумал это он сам. На бытовом уровне это звучит просто: «Так оно есть, потому что я хочу, чтобы так было».

Человек полностью сливается с выдуманным им образом, и тогда не только его поступки, но даже его соматические реакции вроде учащения сердцебиения или покраснения кожи будут реакцией не самого индивидуума, а выдуманного им самим (или кем-то другим для него) образа.

А потому никакая логика и никакой «детектор лжи» не в состоянии засечь обман: весь комплекс реакций — рас-ширение и сужение зрачков, изменение кровяного давления и частоты пульса, температуры тела на сотую долю градуса, изменение цвета кожи — ничто не способно выявить не правду. Ибо человек в данный момент является тем, кем себя считает.

Единственный «инструмент», способный распознать ложь, — это человек. Ведь даже если мы только познакомились с человеком, не сказали еще с ним двух слов, не обменялись ни единым значимым взглядом или жестом, этот другой нам уже либо симпатичен, либо нет. И это «либо-либо» мы даже не формулируем, а чувствуем:

«хороший», «плохой». При всем многообразии последующих вариаций — рода занятий человека, его взглядов на жизнь, манеры шутить и многого другого — последнее остается неизменным: хороший или плохой. Сложившиеся отношения могут быть сколько угодно приятельскими, но, если мнение «плохой» сложилось, оно будет лишь укрепляться.

Правда, есть люди «никакие» — они способны думать только о себе, но с их стороны возможны лишь мелкие пакости, а потому их не особенно замечают или принимают в расчет.

Интуиция, сказала Леночка. Большинство мужчин потому и ошибается в людях, что отказывается верить собственной интуиции, чувству, — более существенным кажется положение человека в обществе, его состояние, его суждения… Вся эта шелуха и становится ступеньками, фактами логических умозаключений. Потому-то и падать особенно больно.

Мне искренне жаль ревнителей «мужского ума» и «женского недоумия»: то, до чего мужчина будет додумываться и год, и два, оступаясь и терпя поражения, женщина понимает сразу. Мужики же недоуменно пожимают плечами и констатируют:

«Женская логика», имея при этом в виду что-то не стоящее внимания, легковесное и вздорное.

Правда, есть в женской логике или интуиции один существенный изъян, сделавший несчастными не одну тысячу прекрасных созданий. Его можно выразить в следующей фразе: «Любит меня, значит, хороший». Кто-то по поводу последнего может и спорить, но — не я.

Но женщина обладает безотказным оружием — обаянием и красотой. О какой-то мужской логике вопрос тогда не стоит вовсе, а что до интуиции, то и она бываем похоронена под воздействием прелестных чар, а на надгробной плите безвременно почивших мужского ума, прозорливости, а вкупе с ними всех прочих добродетелей можно начертать эпитафию: «Я ей верю, потому что хочу ей верить». Или еще короче: «Я верю, потому что хочу».

Я хочу верить Леночке? Безусловно. Верю ли я ей?

Итак, как настоящий мужчина, я пошел на поводу логических построений и загнал себя в капкан. Значит, последний вывод из всего вышеизложенного: «Девушка врет, потому что я хочу ей верить».

Бред сивой кобылы! Вернее, сивого мерина.

Вернемся к тому, как можно распознать обман: его можно почувствовать. Все просто: когда нам врут, мы чувствуем беспокойство! Даже если ложь вдохновенна, что-то заставляет нас раздражаться или беспокоиться, причем предмет беспокойства может быть совершенно далек и от данного человека, и от содержания беседы…

Я испытывал беспокойство во время рассказа?

Нет.

Значит, я ей верю?

Да.

Но что-то мешает сложиться полной картинке… Придется девочку разбудить.

Хотя и жаль — спит сладко.

Леночка открыла глаза, едва я тронул ее за плечо, увидела меня и улыбнулась;

— Ну как? Нас ждут великие дела?

— Трудно сказать. Я же не социалист.

— И не граф?

— Бог знает: разве можем мы ручаться за своих прабабушек?