Редкий экземпляр

Сон был похож скорее на полуявь, чем на приличный отдых. Я просыпалась от разных звуков, по ощущениям, каждую секунду, вскрикивала, глохла от собственного голоса и теряла сознание. Все номера были заняты, люди разговаривали, смеялись, плакали, вели деловые разговоры, а я все это слышала и не могла отгородиться.

Кошмар длинной в вечность, не иначе, закончился, когда, открыв глаза в очередной раз, вместо потолка увидела небритый подбородок. Он двигался, и я уже приготовилась к новым мучениям, но в этот раз полушепотом звучал как обычно.

– Интересно, на что еще она способна.

– Хочешь знать правду? Я не знаю.

– Отлично! А если она завтра крылья отрастит и унесется через стену?

– Не говорил ерунды.

– Ерунда – это то, что при всей твоей гениальности девчонка как шкатулка с сюрпризами. Что она выкинет в следующий раз?

– Не знаю! – острый кадык дернулся. – Но, что бы это ни было, несу за нее ответственность только я. Ты-то чего боишься?

– Действительно, что это я! – свистящий злой шепот прозвучал почти у самого лица, словно мужчина наклонился сверху. – Спит вроде, показалось. О чем мы? Ах да, мне же не стоит париться из-за того, что она посреди дороги падает в полуобмороке, кричит в истерике, а потом сутки бьется в лихорадке! И сейчас у нас все щели в окнах, дверях и даже вентиляция забиты одеялами. Это же так типично нормального человека!

– Что-то я не замечал у тебя большой любви к Веронике…

– Да любовь-то тут при чем?! Она привлекает внимание! Брат, серьезно, ты иногда просто поражаешь своей тупостью!

– Человеку может стать плохо везде.

– Да, но не так! А вдруг она вообще не очнется? Ты зачем ее будил-то, брат?

– Руслан, я…

– Ты сумасшедший гений! Эгоист и идеалист в одном флаконе.

– Прекрати!

– С чего бы? Да ты только что признался, что понятия не имеешь, что с ней еще может произойти! Черт, стоит только чуть расслабиться, как она выкидывает что-то новое! И тут даже я соглашусь, что она не при чем. А ты, Марат, честное слово, ненормальный! Еще и с этой формулой новой мутишь…

– Я не делал ничего, что могло бы ей навредить.

– Скажешь это ей, когда очнется. Только потише, а то ее припадки задолбали.

Я лежала, стараясь не выдать себя каким-либо движением, и размышляла о том, что слышу. Вообще очень много в последнее время узнаю не напрямую, а вот такими нечестными методами. Но становится все интереснее, надо признать. Ученый мне много чего не договаривает. Например, будущих планов, какими бы добрыми намерениями они не сопровождались. А еще они постоянно говорят о том, что я вся такая редкая, но раньше я понимала это как последствия анабиоза, ну и еще пробуждения. А тут получается, что ученый что-то «делал, что не могло навредить». Что-то делал. Со мной.

До жути захотелось пить.

–Девочка моя, как ты?

Открыв глаза, обнаружила себя лежащей на груди мужчины. Он крепко обнимал меня за плечи и беспокойно всматривался в лицо. Не верится, что он что-то скрывает. Мне-то казалось, что он полностью откровенен, тем более, если вспомнить заверения о его чувствах. Это не тот случай, когда для ученого важнее всего его открытия, он бы не стал меня будить, ведь так? Что же ты скрываешь?

Я это выясню! Потом. А пока просто умираю от жажды! Попросила жалобно:

– Можно водички?

– Конечно!

Пока он бегал к крану, лысый сидел на той же кровати спиной ко мне.

– Напилась? – как только я утолила первую жажду, он чуть обернулся.

Кивнула.

– Здорово. Обсудим то, что произошло?

– Руслан, я не думаю, что сейчас стоит… – ученый присел рядом, взяв мою руку.

– Стоит!

А что тут обсуждать?!

– Расскажи подробнее, что случилось.

– Что случилось… Как будто все звуки на улице многократно усилились, если бы огромные колонки поставили на полную мощность и привязали к ушам, – старалась быть максимально правдивой. – Я слышала буквально все и всех: от шелеста листьев до диалогов в жилых домах. На третьем этаже, кстати, кто-то жаловался на зарплату. Все, понимаете? Прохожие, птицы, вода, ветер. Блин, я не знаю, как еще это объяснить.

– Это было впервые?

– Да, я бы точно запомнила такое.

– Твои способности растут, Вероника, – проговорил Марат. – Я такого не ожидал.

– Было что-то подобное?

– Один раз, но это касалось зрения. Как только мы приехали в ваш дом на границе. Точнее, то, что от него осталось. Тогда я смогла разглядеть мельчайшие подробности вокруг, даже травинки.

– Очень интересно…

Я собралась с духом и прямо спросила у ученого, с понурым видом сидящего рядом:

– Все дело не только в анабиозе и опытах во время него, верно?

Взгляд ученого забегал по комнате, но, остановившись на хмуром лице брата, он все же ответил:

– Сложно это объяснить.

– А ты попробуй, – раз уж передумала делать вид, что не догадываюсь обо всем, решила вытрясти из него все.

– Нет, я знаю, что сказать, но не уверен, что ты правильно поймешь.

Стало смешно.

– Мне кажется, странности стали частью моей жизни. Что бы там ни было, мне бы хотелось это знать. Я имею право, ты не считаешь?

– Согласен. Но…

– Не расскажешь ты – расскажу я.