Redrum 2016

Мы сбросили мертвеца в колодец, в черную холодную глубину, между собой решив, что этим все и кончится, и мы никогда и никому не расскажем о случившемся. Никогда и никому. Но, как оказалось, всё это было лишь началом — Яма приняла жертву…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Наконец, впереди показались обломки перил, уходящие вниз по правому склону, и верхние ступени лестницы. Мы были уже почти на месте.

Обернувшись, Димон многозначительно посмотрел на меня. Большего и не нужно. Я понял его и молча кивнул.

Лестница шла почти отвесно, и в первый раз спускаться по ней было непросто. Я знал это из собственного опыта. Всё время казалось, что стоит слегка оступиться, и ты тут же, ломая шею и кости, кубарем слетишь вниз.

Но мы с Димоном были привычны. А вот Пашка — нет. Он спускался медленно, боком, цепляясь за гнилые останки поручней и бормоча себе псд нос ругательства.

Мы дожидались его у мелкого ручья, вытекающего из зарешеченной пасти коллектора — трёхметровой бетонной трубы, вмурованной в склон холма. В месте, где вода выходила из трубы, ручей был загнан в нечто вроде бетонного канала. Но дальше тёк совершенно свободно, огибая склон, и метров через десять впадал в небольшое болотце.

— Ну? — спросил Пашка, наконец-таки одолев спуск и осматривая коллектор. — Куда теперь?

— Уже пришли, — просто ответил Димон.

— Пришли? — удивился Пашка. — Это и есть ваше секретное место?

Димон кивнул.

Рядом с водой и в тени густого кустарника, растущего по низу склона, жара уже не так давила. Ручей, хоть и вонял тиной, но дарил прохладу. Я с удовольствием ощущал, как медленно остывает тело. После нескольких часов на солнцепеке не было ничего приятнее.

Я даже решился закурить. Димон уже курил, сидя на корточках рядом с водой. Пашка же, с видом придирчивого музейного посетителя, изучал решетку и выступающие края трубы.

— И что в этом месте особенного? — спросил он разочарованно. — Стоило переться в такую даль.

— Здесь живет Яма, — ответил Димон.

— Кто? — не понял Пашка.

— Яма, — повторил Димон. — Слышал когда-нибудь?

Пашка замотал головой.

— Нет. А кто это? Что за Яма?

Димон, не поднимаясь с корточек, обернулся к Пашке.

— Уверен, что хочешь узнать?

— Да пошли вы! — возмутился Пашка, — Тащился тут по жаре, в какую-то дыру, хрен знает зачем! Обещали, что будет интересно. А че тут интересного? Говносток какой-то. Как будто я долбаных говностоков не видал.

Пашка состроил кислющую мину, и, отвернувшись, принялся носком кеда долбить вросший в землю кирпич. Всем видом Пашка выражал крайнюю степень обиды.

Димон не спеша докурил, бросил окурок в ручей и недолго наблюдал за тем, как подхваченный течением, тот лавирует между камнями и мусором. Поднявшись с корточек, потянулся, разминая затекшие конечности.

— Ладно, ты сам захотел, — сказал он.

Оставив в покое несчастный кирпич, Пашка в ожидании обернулся в сторону Димона. Ему явно не терпелось поскорее услышать историю.

Я был уверен, что она ему вряд ли понравится, но ничего не сказал.

Наконец, Димон начал свой рассказ…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Историю Ямы мы знали из Снов. Случалось, в них проступали отдельные образы, странные картины из прошлого. Незнакомые люди, места, пугающие сцены. Словно части странной мозаики, которые предстояло сложить. И мы складывали, кусочек за кусочком, желая понять. Но понять удавалось немногое.

То же, что удавалось, выглядело порой настолько пугающе, что в это не хотелось верить.

Яма существовала словно на какой-то границе миров, проявляясь то сильнее, то слабее. Иногда она могла исчезнуть на многие месяцы и ничем не напомнить о себе. Но бывало, что, угрожая смертью и безумием, она требовала жертвы снова и снова, неделю за неделей. И тогда мы выходили на охоту.

Яму придумали дети. Да, именно дети. Около сорока лет назад. Тогда здесь, на месте завода, располагался пионерский лагерь. Скорее всего, Яма появилась на свет в загадочное время после отбоя, когда из таинственного шепота рождаются лагерные легенды. Вначале она была обычной страшилкой, вроде Черной Руки или Красного Пятна. Но рассказы о Яме как часть местного фольклора переходили из смены в смену, из года в год. Всё обрастая и обрастая подробностями. И однажды дети и вправду начали верить в Яму. Они стали бояться её. Они хотели быть уверены, что она для них не опасна. И тогда-то, в лучших традициях язычества, начались жертвы. Так, постепенно, появились все те ужасные ритуалы, которые теперь приходилось исполнять нам.

Сперва жертвами становились мелкие животные, которых удавалось поймать на территории. Лягушки, мыши, ежи. Но чем сильнее становился страх, тем больше и крупнее жертвы требовались. Следом за мышами пришла очередь собак и кошек…

После нескольких случаев пропажи детей лагерь закрыли. А потом и вовсе ликвидировали. Прошло время, и на его месте начали строить завод. История, вроде бы, забылась. Но дети… Они помнили всё.

И жертвоприношения продолжались.