Redrum 2018-2019

— Увезите меня отсюда, вы что, не чувствуете? Тут родник, родник кровавый под землёй, тут тьма народу с собой покончила, увезите меня, не кормите бесов!»

Из передачи «Мистический детектив», шестой сезон, третий выпуск, 2009 г.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Мёртвое — дохлого воробья, так кстати обнаруженного у подъезда — я завернул в газету. Нёс, чувствуя себя олухом, и одновременно испытывая необычное возбуждение. Неужели они впрямь наблюдают за мной? Какой в этом смысл? Когда, наконец, мне предложат погулять по заброшке или вырезать на запястье кита?

В пустой квартире с назойливо капающим краном меня терзает вопрос: мог ли я остановиться в тот момент, развернуться, прекратить? Или дудочка крысолова была сильнее?

Ветер трепал пёрышки окоченевшей птицы и чёрный глаз таращился на меня.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«— Ну это всё слухи, понимаете? Что раньше там был женский монастырь, и сельчане его боялись. Что монашки чуть ли не дьяволу поклонялись, и беременели постоянно. А детей убивали.

— А вот утверждают, что в девяностых, когда храм строили, там детские косточки выкопали, тоже неправда?

— Я такими данными не располагаю. Косточки? Ну, смешно же».

Из интервью с Валентином Ковалиным, автором книги «Легенды и мифы Шестина», 2013 г.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В четверг, после университета, я пробрался сквозь ливнёвый туннель под Скорбященским храмом, испачкавшись с ног до головы. Трижды, туда-сюда по коллектору. Как дурак. А вороны каркали в октябрьском небе, образуя собою крест.

На первый взгляд в этом не было ни малейшего смысла. И на второй, и на третий. Удивительно, что я увлёкся подобной ерундой, как ребёнок, заигравшийся с солдатиками и ожививший силой воображения пластмассовую армию. Или как пёс, готовый по команде хозяина, срываться, радостно виляя хвостом.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«[А место знаете такое — Лешева яма?]Нет, нема такого. Лешева ляга есть. [Ляга?] Да, Ляга. [А почему название такое?] Не знаю. Там леший жил, наверное. Давно, при царях. [Это там сейчас Молодёжный микрорайон?] Ну да, рядом. Там деревни были и тракт ишчё. И [нрзб] ручей тёк. [Какой ручей?] Костий. [Почему Костий?] Корова там потерялась, утопла. Её нашли, поглотанной рыбками. Один скелет. Меня ишчё сестра пугала в детстве, что костия коровка ночью придёт, забодает. И люди там жили. Вшивые люди. Очень дурные, очень».

Жительница Шестина, Анна Пантелеймонова Замятина, 1902 гр; из книги «Фольклорный путеводитель», 1992 г.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Маршрутка выплюнула меня из переполненного чрева и умчала прочь. В низине, окуренный туманом, светился гипермаркет. Автомобили курсировали по трассе, и влажный асфальт отражал свет фар. Я зашагал, подняв воротник, в сторону панельных новостроек. Дорожка змеилась по пустырю. Фонари мерцали в сумерках.

«А мог бы греться дома и наслаждаться сериалами», — злился я на себя.

Бабье лето, и так слишком долго радовавшее шестинцев, закончилось в пятницу. Его смели промозглые ветра, заодно изрядно потрепав кроны деревьев. Дворы был безлюдны, хотя стрелки часов едва отмерили восемь. Ни привычных собачников, ни молодежи за столиком возле детской площадки. По газонам ползли желтые ладошки — палые листья. Каштаны тревожно поскрипывали облысевшими ветвями.

Ненавижу осень! Раздражают эти романтичные осенепоклонники, которые восторгаются лживой красотой увядания и разложения. Хочется послать их к чертовой бабушке — пусть идут, загребая ногами октябрьскую прель.

Скученные высотки защищали обитателей микрорайона от ветра, но за их щитами монотонно гудели пустоши. Дребезжал лист железа, кренилась обрамляющая цветник фанера. Змейки окон горели на фасадах, как разрозненные фигуры из «Тетриса». И тени каштанов украсили неровный асфальт причудливым узором.

Пекарня находилась на самом отшибе района, ребром к ребру с окраинной девятиэтажкой. Я сбавил шаг.