Референт

— Ой, умора! — Лариска нарочно громко рассмеялась. — Крыса виноватой себя почувствовала. От стыда сгорает! Ага, щас. Не будь наивной, Анюта! Все ясно как божий день. Олег Викторович ее раскусил, пистон вставил, вот она и прискакала на задних лапках. — Она опустилась в кресло, плеснула в чашку заварки. — Нет, что ни говори — Осокин святой человек! Слова дурного ни от кого о нем не слышала. Твой шеф, говорят, тоже ничего, но этот — попроще. У твоего характер крутой шибко.

И Анна, как и Лариска, ощутила вдруг едва ли не гордость за свою компанию.

Глава 12

Догулять до конца двухдневный «отпуск» Олег Павлу так и не дал. Приехал на следующий день и заявил, что если банкет по поводу приезда Нестерова из Сибири еще можно было отменить (хотя все равно зря они это сделали: не все деловые партнеры их правильно поняли), то уж не устроить банкет по поводу отъезда Павла в Лондон ни в коем случае нельзя.

Все доводы Нестерова Осокин воспринял крайне скептически. Ответ у него был один: «Надо, Паша. Надо!» В конце концов тот тяжко вздохнул и стал собираться: надо так надо.

Отдыхать Олег умел и любил. Каждое мероприятие обставлял с барским размахом. Недаром, наверное, его любимым рестораном была именно «Царская охота». Но чтобы, не дай бог, не возникало ассоциаций с разгульными шабашами «новых русских», в каждом осокинском застолье обязательно была своя изюминка.

На этот раз в качестве «изюминки» был приглашен известный оперный певец. Когда по залу прокатился его мощный бас, все тридцать человек гостей замерли в напряженном ожидании. Павлу вдруг показалось, что массивные круглые бревна стен плотней прижались друг к другу, а чучела глухарей на стенах испуганно съежились.

Сколько раз он говорил Олегу, что его «номера» выглядят на банкетах еще более вычурно, чем пресловутые цыгане. Но тот лишь снисходительно улыбался:

— Ты, старик, просто в искусстве слабоват. Так хоть делай вид, что тебя за душу берет. Я ж не кого попало приглашаю — только настоящих профессионалов!

Когда бас наконец закончил петь, его сердечно поблагодарили, выразили искреннее восхищение, а дальше все было, как обычно на банкетах. То, от чего так устал Павел за месяц разъездов по Сибири: тосты, пустые разговоры, детальное обсуждение проектов, которые никогда не будут осуществлены.

В какой-то момент Нестеров почувствовал, что хочет только одного: чтобы все это поскорее закончилось. В фужер для вина он налил водки на три пальца. Выпил. Стало полегче. Можно было отвлечься от царящего вокруг натужного веселья, подумать о предстоящей поездке. Олег сказал, что все предварительные документы подготовлены и никаких проблем не должно возникнуть. Осокин беседовал по телефону с Вирджинией Борн. Все договоренности в силе. Она ждет их приезда. Правда, Олег многозначительно намекнул, что госпожа Борн была очень огорчена тем обстоятельством, что разговаривает с вице-президентом, а не с президентом компании. Но вот об этом как раз думать не хотелось.

— Паша, о чем задумался? — К нему подсел Гена Слуцкий, один из владельцев банка, с которым они в последнее время работали. Как всегда к вечеру — пьяный и веселый.

Павел неопределенно пожал плечами:

— Да так, о жизни.

Нестеров не любил Слуцкого. Он просто, по-человечески, был ему неприятен. К тому же Павел знал, что истинным хозяином банка является Виктор Федорович Слуцкий, отец Гены. Бывший крупный партийный босс. И это тоже накладывало отпечаток на его отношение к банкиру.

— Правильно, Паша! О жизни! О смерти рановато нам еще думать. Да?

Павел почувствовал неприятный холодок в груди. Ответил спокойно:

— Конечно.

Гена перестал улыбаться:

— Паш, тебе тут передать просили. С тобой один человек поговорить хочет. Пока не поздно.

— Что значит «пока не поздно»?

— Ну пока ты еще с англичанами договор не подписал. — И проникновенно добавил: — Паша, я ведь тебе добра желаю. Сам понимаешь, раз уж меня с тобой поговорить попросили, дело и впрямь серьезное!

Слуцкий наклонился к Павлу. Негромко произнес:

— Страшно мне за тебя! Ты ведь знаешь, как я тебя уважаю. Паша, я тебя прошу, угомонись. Все уже поняли, какой ты сильный, независимый. — Он взял со стола бутылку водки, налил себе, Павлу. — Давай с тобой водочки выпьем, а?

— Олег! — позвал Нестеров. Осокин подошел.

— Олег, Геннадию Викторовичу пора домой. Скажи Леше, пусть проводит его до машины.

— Ладно-ладно! Все, Паша, — Слуцкий снова разулыбался, — закрыли эту тему.

— Пошел вон!

— Что? — опешил Слуцкий.

Олег усмехнулся, тронул его за плечо:

— Пойдем-пойдем, Ген. Ты что, забыл, что тебе домой пора?

Когда Слуцкий ушел, Павел снова налил себе водки в фужер. Залпом выпил.

Домой он решил не заезжать. Переночует у Осокина и оттуда утром поедет в аэропорт.

Билет — у Олега, документы в аэропорт привезет таинственный референт, которого он до сих пор так ни разу и не видел. «Странно как-то вышло, — мысленно усмехнулся Павел. — Вместе в Лондон летим, а даже еще не знакомы. Ничего, завтра в Шереметьеве познакомлюсь».