Реформатор

Вновь вскинул трубу к глазу. Не сказать, что потери кочевников сколь-нибудь серьезные. Даже при такой плотности хорошо, как общим залпом ссаживается десятка три воинов. Да и то большинство либо ранены, либо потеряли коня. Правда, при такой толчее, оказавшись на земле, с большой долей вероятности на ноги ты уже не поднимешься. Затопчут и имени не спросят. Вот и выходит, что порядка сотни половцы уже потеряли и в строй из них вернется лишь малая часть.

Наконец лава приблизилась уже вплотную. По всадникам начали бить лучники русичей. И тут уж плотность куда как выше, а потому и потери существенней. Правда, и противник не отмалчивается, посылая перед собой длинные стрелы. Появились первые потери и среди обороняющихся.

Михаилу со своей наблюдательной вышки видно, что среди пограничников сраженных куда меньше, чем среди княжеского войска. Что в общем-то и неудивительно. Не учили толком ополчение, вот и весь сказ. Дружина же стоит позади рядов пехоты. Впрочем, не в седлах сбивать стену щитов. Да и не в полном составе она тут. Разве только продемонстрировать свое присутствие.

Пропела труба командира артиллерии, и грохнул слитный залп с визгом картечи. Вот это уже было по-настоящему страшно. Первые ряды атакующей конницы смешались, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Следующие за ними наскочили на павших, и на какое-то время там возникла куча-мала. Артиллеристы вынули упоры станин лафетов из специальных углублений и свели их вместе. Поэтому после выстрела пушки откатились назад, уйдя за первые ряды пехоты. Дальше расчеты втянули их сами.

Перед строем же пехоты появились огнеметчики. Когда конная масса все же преодолела завал из павших товарищей и лошадей, ее встретила другая напасть в виде струй жидкого огня, который проникал сквозь малейшую щель, добираясь до кожи. Крики, полные ярости и боли, брань, топот тысяч копыт, ржание и рев. Все это смешалось в невообразимую какофонию.

Казалось бы, после такого враг должен был отвернуть. Но половцы и не подумали отступать. Они продолжали наседать, пока наконец не добрались до ощетинившейся копьями пехоты. Вот только к этому моменту их атакующий порыв уже изрядно затормозился, и удар вышел каким-то вялым и беззубым. Да и не удар, а так, всего лишь толчок, который русичи выдержали без труда.

Картина перед пограничниками несколько отличалась. Михаил отправил всех огнеметчиков поддержать княжескую пехоту. Хотя от этого атакующим их легче не стало. Множество волчьих ям внесло ничуть не меньшую сумятицу в ряды половцев. А тут еще и непрекращающийся обстрел лучников и арбалетчиков. Когда же, казалось, полоса ловушек была пройдена, перед степняками вдруг выросли поднятые рогатки.

Передние ряды останавливались, так как лошади категорически не желали бросаться на частокол заостренных кольев. Последующие по обыкновению напирали на них, толкая на возникшее препятствие. И опять ржание, крики, надсадная брань, бессильные угрозы, бесконечное треньканье тетив луков и хлопков арбалетов, короткий посвист стрел.

Сражение развивалось именно так, как и предполагал Михаил. Все же неплохо успел изучить тактику кочевников. Прорвать линию с ходу не удалось, теперь они откатятся назад, чтобы закрутить карусель, засыпая обороняющихся стрелами.

Только на этот раз их преимущество в дальности полета стрел не сработает. Во-первых, пушки куда дальнобойней. А во-вторых, у тех же пограничников луки турецкой выделки и мечут стрелы ничуть не хуже, чем у кочевников. Нападающие будут уменьшать процент попаданий по себе за счет своей подвижности. Обороняющиеся — благодаря выставленной стене щитов. Хотя, конечно, у княжеских отрядов дела обстоят несколько хуже.

Все случилось именно так, как и рассчитывал Михаил. После непродолжительного обстрела лава вновь бросилась в атаку. Опять завязла в пехоте и откатилась назад. Только на этот раз они и не помышляли о карусели. Казалось, подошел предел их мужеству, и они окончательно бросились в бега.

Первыми не выдержали черные клобуки. Они укрывались в роще, которой поросла очередная излучина извилистого Псёла. Видя, как улепетывает орда Ирмаккана, их хан Худобей решил не ждать сигнала к атаке. Как видно, опасался, что все решится без их участия. С залихватским гиканьем кочевники вынеслись из своего укрытия и бросились преследовать убегающих.

Видя такое дело, Ростислав приказал своей пехоте расступиться и пропустить дружину. Точно так же поступил воевода, командовавший сотнями киевлян. Следом за конницей бросилась в погоню и пехота. Вероятно, надеясь на то, что им удастся еще сразиться, когда начнется сеча между всадниками.

— Здравствуй, попа, Новый год, — в сердцах выдохнул Михаил.

И тут же вскинул к губам трубу, выдав комбинацию «прекратить преследование». Ясное дело, что только для своих людей. Остальные не знали систему сигналов Пограничного.

— Воевода! — выкрикнул Арсений, указывая в сторону творящегося безобразия.

— Вижу, — даже не пытаясь скрыть свое недовольство, ответил Михаил.