Реформатор

— Вы что тут творите? На минуту нельзя оставить, — нарочито строгим тоном произнесла Алия, вошедшая в другую дверь.

Потом заметила Михаила и, убедившись, что младенцу сейчас ничего не угрожает, подошла к нему. Забросила руки на шею и слегка откинула головку, прикрыв глаза. Мол, а ну-ка, муженек, покажи, как ты любишь свою женушку. Он не стал ее разочаровывать, впившись в губы. А потом подхватил на руки и закружил по залу.

Когда наконец остановился и опустил на пол, вновь глянул на детей. Девочки словно ожидали этого знака, бросились обнимать отца. Он не обманул их ожиданий, подхватил на руки и так же начал кружить. Матвей, наблюдая это вновь, хмыкнул и, изображая из себя взрослого, продолжил строгать свой чурбачок.

— Ну и как твоя пищаль? — поинтересовалась жена, снимая с него девочек.

— Отлично. Я и не ожидал, что получится так хорошо.

— А я знала это. Ну что, пошли, помоешься и будем вечерять.

— Можно. Матвей, чего строгаешь-то?

— Да так. Балуюсь.

— Покажи.

Хм. Лицо какого-то бородатого мужика. Уж не идола-ли он режет? Хотя для них свойственны более грубые черты. Это же даже в незавершенном виде куда качественнее. Впрочем, тут ведь все от мастерства зависит. А у сына получалось на зависть.

— И что это? Только не говори, что Перун. Прознает отец Нестор, будет нам с тобой епитимья.

— Да какой Перун, батюшка. Разве ж не видишь, это дядька Гаврила.

— Что-то не больно-то похож, — рассматривая фигурку, произнес Михаил.

— Так не закончено же, — потянулся малец к поделке.

— Погоди, сынок, — отстранил ручонку Романов.

Повертел незаконченную поделку, посмотрел под разными ракурсами. Если серьезно так притянуть за уши, сделать скидку на незавершенность работы и молодость мастера…

— Хм. Сынок. А ведь и впрямь что-то такое есть. Когда доделаешь, наверное, будет виднее.

— Так а я про что. Не закончил еще, — преисполнившись гордости, ответил малец.

— Добро. Сбегай, найди Петра, вечерять будем.

— Ага, — прибирая свое рукоделие, подорвался Матвей.

Ужин прошел как обычно, в кругу семьи. В прежней жизни семья Михаила сбиралась за одним столом только по праздникам. Ели кому когда придется. Но вот здесь эта старинная традиция пришлась ему по душе.

После ужина девочки дождались, когда мама покормит младшую, и укатили коляску, или все же колыбельку с колесами, на улицу погулять. Сей агрегат удумал лично Михаил. Причем с рессорами, как положено, чтобы не трясти ребенка и укачивать было сподручней. К слову, сделал он ее еще Петру. И с каждым новым ребенком думал обновить, но всякий раз дело заканчивалось мелким ремонтом. Алия ни в какую не желала отказываться от первого изделия.

Мальчишки сорвались гулять. На этот раз вдвоем. До темноты еще часа два. Так что пусть резвятся. Да и стемнеет, не враз вернутся. Михаил каждый раз переживал по этому поводу как наседка, но старался не ограничивать детей. Пусть водят дружбу, ссорятся, дерутся, шалят и набивают шишки. А как иначе-то? Его именно так отец и воспитывал. Причем что Михаила в прежнем мире, что Звана в этом.

Алия ушла заниматься по хозяйству, благо дом большой и забот хватает. А благодаря хорошему освещению с помощью ламп со стеклянными колбами и отражателями труды эти можно было и продлить. Впрочем, это скорее относится к зимним вечерам. Сейчас темнеет поздно.

Кстати, он уже не первый год вынашивает планы по обустройству в доме газового освещения. Его мастерские давно производят достаточно надежные газовые краны. Правда, пока они используются воздухоплавателями и артиллеристами. Но ведь можно внедрить и в гражданском обиходе. Иное дело, что руки до этого все не доходят. Трудов подобное освещение потребует немало.

Особых планов у него не было. Поэтому, устроившись в кабинете, достал свои наработки по газовому освещению. Отчего не посидеть над детальной проработкой этого проекта. Глядишь, когда все же соберется, и вопросов будет поменьше.

— Дозволь, Михаил Федорович? — приоткрыв дверь, спросил Кудинов.

— Борис? Проходи, конечно. Стряслось чего?

— Да так, решил, что тебе следует знать о том загодя.

— Ну? — заинтересованно подбодрил он безопасника.

— Тут такое дело. Только что караван Родиона пристал.

— Родиона? Он же только по осени вернуться должен был. Месяца через полтора, не раньше.

— Угу. Есть такое дело. Но в Царьграде на этот раз сторонним купцам рады еще меньше, чем прежде. Указом императора пошлины взвинтили настолько, что для получения прибыли приходится задирать цены на товар. Венецианцы же торгуют своим куда дешевле. И к кому пойдет покупатель, гадать не приходится. Чтобы получить хоть какую-то выгоду, приходится продавать им. А иначе только в убыток. Но товара, который мы и прежде венецианцам сбывали, а они везли дальше на запад, это не коснулось. Тут все честь по чести.

— Вот значит как, — откинулся на спинку кресла Михаил.