Реформатор

Вскоре он оказался перед заброшенным домом. Между плитами, выстилающими двор, пророс бурьян. По углам он растет на нанесенном песке, укрывшим под собой камень. Сквозь эти заросли вьется узкая тропинка, ведущая прямиком к высокому крыльцу. Некогда богатая усадьба пришла в запустение.

Что послужило тому причиной, никто не знал. Несколько лет он просто пустовал, а потом в нем поселились нищие. Но наличие хозяев не спасло дом от разрушения, а двор от запустения. В нем не играла детвора, чтобы вытаптывать траву. Не мели его женские руки. Обитатели целыми днями пропадали на улицах Таматархи в поисках хлеба насущного. Некоторые задерживались и до глубокой ночи, дабы иметь возможность облегчить кошели припозднившимся горожанам.

Следить за состоянием усадьбы никто не желал. Хотя бы потому, что редко кто мог похвастать тем, что жил здесь больше пары-тройки лет. Болезни и рискованные занятия, преступающие закон, то и дело вырывали то одного обитателя, то другого, а то и нескольких сразу.

Сегодняшний старейшина этой небольшой общины печенег Илдей. Мужчина за тридцать, крепкого сложения, одетый в тряпье, но выглядящий здоровым и крепким. Вообще-то он вполне может себе позволить и богатую одежду. Однако предпочитает не выделяться среди своих товарищей. Он делит с ними кров, радости и горести. Правда, при этом всегда остается в стороне от всех сомнительных делишек, предпочитая лишь получать свою долю.

На крыльце сидели двое здоровяков. Окинув Гордия ленивым взглядом, они продолжили что-то строгать своими ножами. Видавшая виды одежда. Зато клинки из отличной стали. Да и в кошелях на поясе водится монета. Грек знал это точно.

— Илдей у себя? — поинтересовался он и не думая останавливаться.

— Да, — не отрываясь от своего занятия, ответил один из охранников.

Именно так. Эти двое — личные цепные псы печенега. Их и главаря вполне достаточно, чтобы выпасать стадо из трех десятков нищих. А при случае и отстоять их интересы перед другими шайками. Ну и присмотреть за хозяйством, пока остальные пребывают в трудах праведных и не совсем.

— Кого я вижу! Гордий! Проходи, проходи, — словно давно не видел, радостно приветствовал парня хозяин усадьбы.

— Здравствуй, Илдей. Ты меня звал?

— Ну что, ты готов отомстить за своих родителей?

— Да, — решительно ответил парень.

— Тогда держи. — Печенег бросил на стол небольшой холщевый мешочек. — Добавишь это в вино. Щепотку, больше не нужно. Растворится быстро. Вкуса он не почувствует.

— И когда все случится?

— Через неделю увидишь первый результат. Он станет быстро уставать, временами у него будет колоть грудь. А через месяц болезни покинет этот мир.

— Хорошо.

Решительно кивнув, парень вышел из комнаты, унося яд с собой. Он бы с радостью вонзил в князя клинок. Но был слишком труслив, чтобы напасть на воя даже со спины. Подсыпать яд тоже требуется смелость. Но это все же другое. С этим он справится.

Глава 20 Дурные вести

Хлопок вышел ожидаемо куда тише, чем у пушки. Что в общем-то и неудивительно, учитывая скромный калибр пищали. Тут всего-то порядка тридцати миллиметров. В ствол помещаются только три болта. Которые сейчас короткими росчерками устремились по крутой траектории, забираясь высоко в небо.

Вообще-то поначалу была мысль использовать более мелкий калибр под одну стрелу. Благо у Михаила имелся опытный образец мушкета. И результаты радовали. Скорость выше, дальность больше. Но при этом оружие оказывалось каким-то уж совсем узкоспециализированным.

Поэтому он все же решил увеличить калибр, назвав его пищалью. Благодаря нехитрому раскрывающемуся поддону из него можно пускать и по одной стреле. Как обычной, так и зажигательной. По плотному скоплению не грех пустить и три. Глядишь, получится не только напугать, но и подстрелить кого. В ближнем бою использовался контейнер с дюжиной каменных картечин. А против доспешных можно применить то же керамическое ядро. Это уже не мелкая картечь, от нее панцирь не спасет. При этом скорострельность ничуть не уступала стреломету.

Неплохое получилось оружие, отдачу которого тачанка воспринимала с легкостью. Разве только покачивалась на рессорах. Сейчас как раз проходила очередная фаза полевых испытаний. Стреляли на максимальную дистанцию, проверяя как возможности самой пушки, так и разброс стрел. Первая радовала, так как превышала таковую у пушки на три сотни метров. Вторая — не очень. При стрельбе тремя стрелами рассеивание выходило большим. Одна стрела летела более кучно.

Жаль, что этих пищалей не было в прошлом походе. Глядишь, и толк от тачанок вышел бы куда весомей. Впрочем, и так управились. Хотя, конечно, перерасход стрел вышел просто колоссальным. Если бы не прилетающие трофеи и не возможность повторного использования берестяных контейнеров, то боеприпасы закончились бы куда быстрее, чем это случилось в реальности.