Регентство. Людовик XV и его двор

Пока юный король, вернувшись из Венсена в Тюильри, подрастает под надзором герцогини де Вантадур; пока продолжаются расправы над откупщиками; пока Ло закладывает основы своей системы; пока Дюбуа добивается в Лондоне подписания договора о Тройственном альянсе; пока, наконец, Яков III, избежав ловушки в Нонанкуре, пытается отвоевать тройной трон своих предков, Париж оправляется от испытанного потрясения; герцог Орлеанский, если только не случается какое-нибудь непредвиденное дело, возвращается к своему привычному существованию, а герцогиня Беррийская, его старшая дочь, с головой кидается в ту безумную жизнь, какой даже посреди колоссальной распущенности, общей для описываемой эпохи, она обязана отдельным упоминанием у историков и летописцев.

Вследствие ссор с герцогиней Орлеанской, своей матерью, а также желая быть более свободной в своих действиях, за которыми в Пале-Рояле беспрестанно надзирала принцесса Пфальцская, ее бабка, герцогиня Беррийская попросила у регента разрешения жить в Люксембургском дворце, и регент, будучи добрым отцом, поспешил дать ей на это согласие.

Стоило герцогине Беррийской обосноваться в Люксембургском дворце, как все те страшные плотские наклонности, что таились в ней, развились в полную силу.

Ее первая прихоть заключалась в желании иметь отряд телохранителей.

Герцог Орлеанский, который ни в чем не мог отказать своей любимой дочери, предоставил ей телохранителей; однако одновременно он пожелал, чтобы и у его матери, принцессы Пфальцской, был такой же отряд.

Выбрать дворян, которые должны были составить отряд телохранителей и, находясь при ее особе, беспрекословно подчиняться ее приказам, стало для герцогини Беррийской серьезным делом.

Еще более важным делом стал выбор их капитана, их лейтенанта и их знаменщика. Должность капитана была предоставлена шевалье де Руа, маркизу де Ларошфуко, а должность знаменщика — шевалье де Куртомеру.

Оставалось выбрать лейтенанта.

Однажды утром, когда г-жа де Понс, камерфрау герцогини Беррийской, руководила одеванием принцессы, она попросила ее дать эту должность г-ну де Риону.

— А что представляет собой господин де Рион? — спросила принцесса, пытаясь припомнить, с лицом какого человека могло иметь связь это имя.

— Ну как же, госпожа герцогиня! Это очень знатный дворянин, младший отпрыск семьи Эди, сын сестры госпожи де Бирон и, следовательно, племянник господина де Лозена.

— Да я не об этом спрашиваю вас, дорогая: вы ведь знаете, что мне нравятся приятные лица.

— Должна признаться вашему высочеству, что господина де Риона никак нельзя назвать красавцем, однако я могу сказать, что это человек надежный.

— Хорошо, Понс, велите графу приехать в Париж: я на него посмотрю.

Госпожа де Понс, как нетрудно понять, поспешила написать своему кузену, а он, со своей стороны, поспешил приехать.

Госпожа де Понс правильно поступила, не став чересчур расхваливать внешность г-на де Риона.

«Это был, — говорит Сен-Симон, — низкорослый, щекастый и бесцветный толстый малый, который со своими многочисленными прыщами изрядно походил на гнойник».

Однако граф де Рион имел превосходные зубы и был добрым, почтительным, учтивым и порядочным малым; он никоим образом не мог вообразить, что способен вызвать у кого-либо любовную страсть, и потому, заметив, что принцесса стала питать к нему склонность, был совершенно ошеломлен свалившимся на него счастьем и помчался к своему дяде, г-ну де Лозену.

Герцог подумал с минуту, а затем, видя, что сам он как бы продолжает жить в сыне своей сестры, промолвил:

— Ты спрашиваешь у меня совета?

— Да, дядя.

— Что ж, тебе следует делать то, что в свое время делал я.

— И что же мне следует делать?

— Быть уступчивым, любезным и почтительным, пока не станешь любовником принцессы; но, когда ты им станешь, тебе следует сменить тон и манеры, проявлять собственную волю, как господин, и капризничать, словно женщина.

Рион склонился перед этой старой опытностью и удалился.