Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири

Одновременно отрицался и противоположный подход. По словам того же В.И. Затеева, «необходимо отметить ошибочность… положений, будто советский народ является новой этнической общностью… советский народ – это не этническая, а социально-политическая общность»⁶¹. Однако, следуя логике этнонационализма, являвшегося краеугольным камнем советской национальной политики, идеологи были вынуждены изобретать нечто, что могло бы играть роль «общесоветской этничности», т. е. субстанции, одинаково присущей всему населению Советского Союза и обладающей некими культурными параметрами.

Поэтому сложение советской общности репрезентовалось как результат процесса «всестороннего сближения советских наций, роста их интернациональных черт»⁶². Сам «советский народ» стал наделяться определенными «этнообразными» характеристиками, и в содержательном отношении в определенном смысле превратился в своего рода «квазиэтничность». Действительно, государство, взявшееся за создание единой идентичности и, при этом не воспринимавшее в качестве интегрирующей идею политического согражданства, с неизбежностью должно было встать на путь конструирования новой «этничности». Ведь последняя «для идеальной нации необходима, потому что без нее нация оставалась бы всего лишь идеей или произвольной абстракцией: патриотический призыв не имел бы адресата»⁶³.

Конструировавшаяся коммунистами «квазиэтничность» имела в своем фундаменте два основания: язык и культуру, а «советский народ» можно было определить как «группу людей, которые обладают общими коммуникативными нормами и, соответственно, высокой степенью взаимопонимания по широкому кругу вопросов. Чаще всего и то, и другое достигается посредством общего языка и, что еще более существенно, общей культуры»⁶⁴. Языком советской общности по известным историческим и политическим причинам стал русский. Пожалуй, это был единственный параметр, на основании которого можно было настаивать на русификаторской сущности проводимой коммунистами политики идентичности. Что же касается культуры, то здесь, оставив в стороне сложную многоаспектную проблему наличия/отсутствия культурного единства на просторах бывшего СССР, попытаемся выяснить, что подразумевалось под единой культурой советского народа в идеологическом дискурсе.

Уже в 1970-е годы советская идеология стала настаивать на том, что в СССР «утвердилась, стала реальной действительностью новая историческая общность людей – советский народ»⁶⁵. Соответственно, подразумевалось, что советское общество достигло и культурного единства: «социализм утверждает единую для всего советского народа, для всех социальных групп культуру – социалистическую по содержанию, национальную по форме, интернациональную по своей сущности»⁶⁶. Характерной особенностью общесоветской культуры являлось то, что она «включает в себя наиболее ценные черты и традиции культуры и быта каждого из народов»⁶⁷, т. е. культура советского народа преподносилась как некий синтез этнонациональных культур всех народов СССР. Однако советская культурная общность состояла не просто из совокупности этнических традиций разных народов, а «включала в себя единые идеологические цели и устремления и такое содержание национальных культурных ценностей, которое придает им значение ценностей общесоветских»⁶⁸. Содержание национальных культур, образовывавших культуру общесоветскую, в свою очередь, определялось «марксистско-ленинским мировоззрением и принципами пролетарского интернационализма, устоями социализма», за счет чего достигался «единый духовный облик советских наций и народностей»⁶⁹. Наполнение советской культуры шло «в русле усвоения и творческого восприятия всего нового, передового, что рождено и рождается в ходе совместной борьбы народов всей страны за социализм и коммунизм»⁷⁰, она развивалась «в условиях бережного отношения к традициям каждого народа в революционной и национально-освободительной борьбе…»⁷¹.

В процессе культуротворчества особо подчеркивалась необходимость и важность того, чтобы превращать «социалистические традиции» отдельных народов в «достояние всех советских людей», а также «всемерно развивать новые, единые для всех наций революционные традиции строителей коммунизма…»⁷². Действительно, в это время становится популярной тема новой социалистической обрядности: «Новые гражданские обряды, праздники и традиции отражают социалистическую идеологию, обогащаются демократическими элементами народной культуры. Повсеместно утвердились в жизни новые революционные, общественно-политические, производственно-бытовые и семейные праздники – 7 Ноября, 1 Мая, 8 Марта, День Победы и т. д.»⁷³. Политики и ученые выступают с пропагандой «интернационализации не только состава населения, но и всего уклада общественной жизни»⁷⁴.