Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Не менее выразительным оказалось и шествие в Новгороде, где в качестве постановщика действа выступил А. А. Аракчеев. Церемония встречи монаршего гроба была масштабной и пышной. Вероятно, одной из форм подготовки к ней стала в достаточной мере необычная встреча кортежа в городе Валдай, включавшая в себя целый ряд сегментов губернского шествия[213]. Да и главное шествие в Новгороде не обошлось без интенсивной предварительной подготовки – современники запомнили репетицию, во время которой граф Аракчеев указывал «монахам, чиновникам и солдатам, как подходить к гробу и прикладываться»[214], и огромное, растянутое на много километров шествие, для начала и остановки которого подавали сигналы ракетой.

В новгородском шествии вся система гражданского губернского управления была оттеснена на второй план. Главное же место заняла администрация военных поселений. Фактически новгородское шествие состояло из четырех сегментов – город, уезд, губерния, военные поселения. Согласно опубликованному церемониалу, самое статусное место после графа Аракчеева занимали начальник Новгородского военно-сиротского отделения с чиновниками и кантонистами. За ними следовали чины штаба военных поселений, медицинские чины новгородского военного госпиталя и штаб путей сообщения. Лишь после этого в шествии появлялся новгородский гражданский губернатор. Примечательно, что за ним, как и в Харькове, шло дворянство, потеснившее, в свою очередь, чиновников, которых церемониал не считал нужным обозначить детализированно, именуя последних «новгородскими гражданскими чиновниками, по старшинству присутственных мест». Особое положение чинов военных поселений было подчеркнуто и тем, что из их числа были рекрутированы 36 человек, которые составили второй (внешний) ряд факелоносцев вокруг колесницы императора[215].

А. А. Аракчеев не зафиксировал в церемониале свое место – как уже упоминалось, во время шествия он пытался встать на колесницу с гробом императора. Сопровождавшие тело императора флигель-адъютанты отказались уступить генералу место, и итогом стала компромиссная композиция, в которой Аракчеев занимал одну, а александровские адъютанты – другую сторону от гроба[216]. Этот жест был вполне в духе Аракчеева, позиционировавшего себя как личного друга императора Александра I, а равным образом его отца императора Павла I[217]. Вместе с тем граф мог получить дополнительную мотивацию после шествия в Москве, во время которого, как уже отмечалось, московский военный генерал-губернатор проехал весь путь справа от колесницы с телом императора[218].

Примечательно, что в Харькове и Новгороде существенную роль в пересмотре устоявшейся иерархии сыграли административные структуры, возникшие в царствование Александра I, – руководство учебного округа и военных поселений соответственно. В последнем случае, впрочем, конфликт (а в равной мере и его результат) был предсказуем: система новгородского губернского управления столкнулась с настоящим анклавом – особым социокультурным пространством со своей законодательной базой, структурами административного и военного порядка[219], интересы которого при этом агрессивно лоббировал любимец императора граф А. А. Аракчеев. В Харькове же спор относительно приоритета и статусности, в который включились сразу епископ, губернатор и попечитель учебного округа, отражал, очевидно, существующие локальные представления и нормы.

На территории между Харьковом и Новгородом шествия Печального кортежа выстраивались совершенно иначе. Здесь мы не увидим острой борьбы вокруг позиционирования статуса той или иной группы в связи с открывшейся возможностью. Кроме того, структура шествий оказалась исключительно стабильной. Оценить эту особенность можно, сопоставив имеющиеся у нас описания с инструкциями, изданными позже с целью регламентировать региональные шествия за гробом вдовы Александра I, скончавшейся полгода спустя.