Регрессор

Это был настоящий город в городе. Точнее, за городом — рынок располагался за пределами крепостных стен, на побережье. Он даже был огорожен по периметру крепкой стеной из бревен. И от него тянуло такими запахами, будто неподалеку издохло стадо коров. Дерьмом и разлагающейся плотью.

Источниками вони были рабы. Прибитых к столбам, стоящим через каждый десяток шагов внутри стен этого торжища. Большей частью, мертвых. Одни уже ссохлись на солнце до состояния мумий, другие еще разлагались и были окруженные тучами мух. А некоторые были еще живыми. Они смотрели на ходящих мимо людей полными боли глазами.

— Беглые. — сказал мне Будак. — Для устрашения остальных.

Я стоял посреди рынка и смотрел на мертвецов. В душе поднималась стена огня. Гудящего, отсекающего все звуки окружающего мира. Огня, грозящего вырваться из-под контроля. И готового выплеснуться нутряным ревом и безумными поступками.

Рука обхватила пистолет в кармане, как тонущий хватается за протянутое ему весло.

“Да как же… Да что они тут о себе думают! Это же люди! Люди! Да как же так, твари! Разве же так можно с людьми!”

Мой взгляд заметался, ища хоть какую-то опору в этом безумии. Но не находил ее. Лишь наталкивался на полные усталого безразличия глаза невольников в клетках и на помостах.

Крохотная ладошка колдуна легла на мой локоть.

— Не нужно.

Он чувствовал колотившую меня дрожь. Он меня понимал. Но был спокоен. Как ему удавалось быть спокойным? Он же сам не раз сидел в этих клетках!

— Так ничего не сделать.

Будак был человеком, который разделял мои взгляды. С момента, как узнал о них.

— Только умрешь. Зря.

Огненная пелена стала отступать. Я благодарно кивнул коротышке и стал смотреть вокруг. Стараясь быть холодным и внимательным.

Что у нас тут? В самом центре рынка — большой помост, с которого демонстрировались невольники. Круглый, разделенный на несколько секторов, с каждого из которых галдели продавцы, расхваливающие товар. От него, как спицы в колесе, расходились улицы, по которым расхаживали вероятные покупатели. По обеим сторонам улочек стояли помосты поменьше. И тоже с живым товаром. Мужчины. Подростки. Женщины. Дети. За помостами находились клетки. Простые деревянные клетки, в которых невольники находились в промежутках между показами.

Охрана? В наличии. Все те же крепыши-рабы, только вооруженные уже не дубинками, как городские, а короткими копьями и широкими ножами, висящими на поясах. Стоят у каждого прилавка, реденькой цепью окружают центральный помост. Внимательные. Сосредоточенные.

Вывод? Ловить тут нечего. Можно перебить охрану и открыть клетки, но рабы оттуда не выйдут. Напуганные или, хуже того, покорившиеся. Будут стоять у открытой двери и смотреть пустыми глазами!

Решено. Лес. И разбойники. И через два — три года я сюда вернусь.

И в этот миг взгляд запнулся о горящие чистой ненавистью глаза. Черные женские глаза.

Она была красива. Дикой, первобытной какой-то красотой. Даже в рубахе, которую тут таскали все женщины-невольницы, в этаком мешке с прорезью для рук. Даже грязная, со спутанными в воронье гнездо черными волосами. Даже с огромным синяком на половину лица, еще совсем свежим. Но она так сверкала своими глазищами! Так бесстрашно кричала на горожанина, со смехом тянущим ее за веревку. Чернокожая. Сильная. Высокая.

Она была чем-то неуловимо похожа на ту, что я… Другая, но…

Я не успел ничего подумать.

Горожанин, утомленный бесконечным криком только что приобретенной рабыни, остановился и с размаху ударил ее кулаком в лицо. И пнул ногой в живот, когда она упала.

Разум будто бы отошел в сторону и стал с любопытством наблюдать за происходящим. Как я срываюсь с места. Как пушечным ядром врезаюсь в средних лет мужика. Как сажусь на него верхом и начинаю вбивать его голову в землю. Как виснет на левой руке удивительно сильный для крохотного своего росточка Будак. Как равнодушно наблюдают за дракой двое наших телохранителей.

Я не видел, как подбежали двое местных стражников с копьями. Будак оттащил-таки меня от избиваемого и отвел в сторону. А наши колобки с дубинками заступили дорогу охране рынка. Один из которых, стал помогать подняться на ноги побитому мужику, второй, направил в мою сторону копье.

“Не сейчас, Красный! Не сейчас!” — вопил в моем сознании тоненький голосок здравого смысла. Едва слышимый за шумом вновь поднявшейся стены огня.

Ладонь, уже успевшая скользнуть в карман, разжалась и отпустила теплый металл пистолета. Я поднял обе руки перед собой и крикнул:

— Все!

С земли поднялся избитый горожанин. Он смотрел на меня со злобой, сквозь текущую по лицу кровь. Еще один из рыночных стражей тащил за веревку успевшую сбежать чернокожую рабыню. Та продолжала отчаянно сопротивляться, но ее силы были несравнимы с мощью специально выведенного охранника.

— Кто ты? — спросил меня здоровяк с копьем.

— Гость данга Гема. — ответил вместо меня колобок с дубинкой.

Копейщик кивнул, но следующий вопрос задал снова мне. Будто мой охранник был для него в статусе говорящего столба.

— Зачем ты напал на свободного человека?

— Я…