Рэгтайм

Спустя несколько дней после атаки на «Эмеральдовский движок» Младший Брат приехал в Гарлем, в похоронное бюро, откуда отправилась в последний путь Сара. У дверей его встретил владелец. «Я бы очень хотел поговорить с мистером Колхаусом Уокером, – сказал Младший Брат. – Я буду ждать каждый вечер под аркадой «Манхэттен-казино», пока он не убедится, что может принять меня без опаски». Могильщик выслушал его равнодушно и не выказал ни сном ни духом, что понимает, о чем идет речь. Тем не менее молодой человек занял свою позицию у «Казино» и каждый вечер теперь стоял там, выдерживая взгляды черных хозяев заведения и провожая глазами грохочущие поезда надземки. Погода была теплая, и после начала концерта двери в театре открывались, и тогда можно было услышать синкопированную музыку Джима Европы и аплодисменты зрителей. Разумеется, Колхаус оставил свою работу и съехал с квартиры, так что для полиции он как бы вроде и не существовал вовсе.

На четвертую ночь его бдения к нему приблизился хорошо одетый цветной юноша и попросил «дайм», то есть двадцать пять центов. Не выказывая удивления тем, что столь благополучный молодой господин клянчит монетки, МБМ покопался в карманах и извлек просимое. Парень улыбнулся и сказал, что у него там, кажется, в карманах масса мелочи – не может ли мистер добыть еще четвертак? Младший Брат посмотрел ему в глаза и увидел там внимательнейшую оценку, взгляд человека, облеченного властью принимать решения.

На следующий вечер МБМ уже ждал этого юношу, но не дождался. Однако он чувствовал, что кто-то следит за ним, и, когда публика вошла в театр, увидел другого черного юношу, одетого, как и первый, в костюм и галстук, с «дерби» на голове. Юноша пошел прочь, и МБМ импульсивно последовал за ним. Он долго шел за ним вдоль рядов замызганных домов, через перекрестки, мощенные кирпичом, за угол, за угол, еще раз за угол. Он был уверен, что некоторые места они проходили по нескольку раз. Наконец на какой-то тихой улице юноша скрылся за цокольной дверью кирпичного дома. Дверь осталась открытой. МБМ вошел внутрь, открыл еще одну дверь и увидел прямо перед собой Колхауса Уокера, восседающего за столом со скрещенными на груди руками. Вокруг него словно стража стояли несколько негритянских юношей, одетых в его благопристойной манере – отутюженный костюм, чистый воротничок, галстук, булавка. Младший Брат сразу узнал среди них двоих – вчерашнего, попросившего монету, и сегодняшнего. Дверь за ним закрылась. «Что вам угодно?» – спросил Колхаус. Младший Брат был готов к этому вопросу. Он составил в уме целое заявление о справедливости, цивилизации, о праве каждого человеческого существа на достойную жизнь. Увы, он все это позабыл. «Я умею делать бомбы, – сказал он. – Я знаю, как взрывать».

Таким образом, Младший Брат Матери определил свою карьеру нарушителя закона и революционера. Некоторое время семья и понятия не имела об этом. Единственное, что хоть как-то связывало его с тем негром, было исчезновение со склада на отцовской фабрике нескольких бочонков пороха и пакетов с разного рода сухими химикатами. Об этой краже было должным образом сообщено полиции, а та должным образом о ней забыла, так как была очень занята делом Колхауса. В течение нескольких дней МБМ перетаскал все эти дела в цокольный этаж кирпичного дома, где потом и приготовил три пакета чудесной разрушительной силы. Идя еще дальше, он сбрил свои светлые усики, обрил голову и вычернил лицо жженой пробкой. Не останавливаясь и на этом, он подрисовал себе преувеличенные губы и стал выкатывать глаза, не замечая некоторой иронии у последователей Колхауса. Дальше – больше, он собственноручно швырял бомбы в Муниципальную пожарку № 2, стремясь доказать свою боевую силу окружающим и прежде всего самому себе.

Вся эта таинственная история доведена до нас собственной рукой Младшего Брата. Он вел дневник со дня своего прибытия в Гарлем по день смерти в Мексике менее года спустя. Колхаус Уокер милитаризировал свою тризну. Его скорбь по Саре превратилась в церемонию мщения на манер древних воинов. Младшему Брату иногда казалось, что напряженный особенный взгляд Колхауса устремлен далеко и видит что-то за могилой любимой. Его власть над молодыми сподвижниками была абсолютной – может быть, потому, что он не просил их подчиняться. Никто из них не был наемником. Их было пятеро, кроме МБМ; старшему – за двадцать, младшему не было и восемнадцати. Их уважение к Колхаусу граничило с благоговением, как к батюшке. Они жили все вместе в цоколе кирпичного дома и сдавали в общий котел свои заработки клерков и посыльных. Младший Брат добавлял к котлу свои сравнительно щедрые конверты с фабрики флагов и фейерверков. Скрупулезный подсчет расходов. До последнего пенни. Подражание Колхаусу в одежде выработало своеобразную униформу – костюм и котелок-«дерби». Они вели себя как солдаты на карауле.

Ночами они обсуждали ситуацию, куда она может их привести, изучали реакцию прессы, засиживались допоздна.