Регулюм

– Но это ошибка, неужели не ясно? Стас готов сотрудничать с нами добровольно, ни к чему его насиловать, а если мы надавим на него…

– Иди за ним.

– И что дальше?

– И передай экспертам, как велено.

Максим посмотрел на руководителя контрразведки, встретил его мрачный понимающий взгляд, кивнул и заторопился к лифту.

* * *

Экс-Макс был на себя не похож, на вопросы отвечал односложно, на Стаса не смотрел, и тот почувствовал смутную тревогу, постепенно перераставшую в убеждение, что отношение к нему изменилось. Более того, Станислав понял, что виноват в этом был он сам, поссорившись с сыном эвменарха.

В медотсеке их ждала бригада медиков в голубых халатах, два дюжих санитара взяли Стаса под локти, чего до этого никогда не было, и повели к диагностическому столу. Стас оглянулся на Максима, встретил его виновато-сожалеющий сосредоточенный взгляд и догадался, что его ожидает не обычное обследование, а нечто другое.

– Что вы хотите делать? – спросил он бородатого доктора, которого видел впервые, а когда тот не ответил, еще раз оглянулся на контрразведчика. – Максим, что происходит?

– Все будет хорошо, – отвел глаза Экс-Макс. – Не паникуй и не сопротивляйся, только хуже сделаешь.

И сказано это было таким тоном, что Стас похолодел. Сомнений не оставалось: его собирались использовать в качестве подопытного кролика, чтобы силой вытащить из памяти записанную информацию. Он напрягся было, чувствуя сопротивление санитаров, укладывающих его на стол, затем заставил себя успокоиться и сосредоточился на внутренних ощущениях, пока не уловил пульсацию крови в сосудах головы. Мысленно нащупал в затылке «сливовую косточку», погладил ее и сжал на одно мгновение, получив в ответ острую вспышку пронизывающего мозг теплого света.

В плече родилась боль, горячей струйкой достигла сердца: ему сделали укол. Чувствуя, как все начинает плыть перед глазами, Стас усилием воли вызвал состояние волхваря и оказался на поверхности каменного столба, уходящего в бездну, куда его раз за разом переносила память инбы, настроенная на возвращение в прошлое. Он приподнялся на локтях, пытаясь оглядеться, но введенный в кровь препарат был сильней, Стас начал растворяться в звенящем гуле безразличия ко всему на свете, и, понимая, что может просто задохнуться от нехватки воздуха в состоянии беспамятства, позвал мысленно:

– Ей, кто здесь есть, помогите!..

Вздрогнули светлые паутинки в бездне черного неба, засияли ярче, создавая абрис не то человеческого лица, не то звериной морды, кто-то удивленно посмотрел на человека, лежащего без сил на плоской вершине скалы, и тотчас же с грохотом и гулом скала стала проваливаться в запылавший огнем кратер. Последнее, что успел увидеть Стас, было видение бледного всадника на бледном коне, проносящегося мимо…

Очнулся он от лютого холода и, еще не придя в себя как следует, окружил себя витасферой – оболочкой индивидуального жизнеобеспечения, – инстинктивно, будто делал это всегда. И не удивился своему умению вызывать то или иное состояние организма. В душе царила удивительная уверенность в том, что теперь он может делать подобные трюки всегда.

Открыв глаза, он медленно встал и осмотрелся, чувствуя возвращение сил и поднимавшееся из глубин сердца тепло. Тот, кто помог ему выбраться из бездн неведомого мира, одновременно почти очистил организм от усыпляющего препарата.

Открывшийся ландшафт принадлежал Марсу!

Стас находился на дне гигантского каньона, по дну которого когда-то текла река, оставив после себя извилистое глубокое и широкое русло. Солнце – яркая звезда низко над горизонтом – освещало одну сторону каньона, другая сторона пряталась в густой сиреневой тени. Небо над головой имело фиолетовый цвет с заметным сиреневым оттенком, кое-где по небу неторопливо плыли легкие перистые облака, светящиеся желтизной. Пейзаж бы необычен, дик и красив, им можно было любоваться долго, однако Стаса больше привлекал берег древней реки, представлявший собой самую настоящую набережную, сооруженную из треугольных базальтовых плит. Многие плиты упали в русло, многие растрескались, но все же искусственность набережной бросалась в глаза. Десятки, а то и сотни миллионов лет назад по этим плитам бродили марсиане-лемуры и любовались огромным водным потоком шириной в несколько километров.

Голова у Стаса все еще кружилась, организм все-таки не до конца отошел от наркотика, введенного в кровь, поэтому ему понадобилось какое-то время, чтобы восстановить трезвость мышления и адекватность ощущений. Что делать дальше, он не знал, бегство с Земли было вынужденным, и теперь предстояло решать, как действовать в данной ситуации и каким образом выполнить данное самому себе обещание спасти Дарью. Год ее гибели он узнал – тысяча девятьсот девяностый, но совершенно не представлял себе, как попасть в этот год без хронотранса.