Rehab (СИ)

Нас провели к прямоугольному двухэтажному строению с покатой красной крышей. На первом этаже располагалась столовая, а на втором был зал для мероприятий. Мы работали в столовой. Расставляли столы и стулья согласно плану Ганди. Всего из детокса помочь вызвалось более двадцати человек, так что мы довольно быстро справились с работой. Пока мы работали я не обращал внимание на мелодичные голоса, льющиеся откуда-то сверху. Только слышал их краем уха, но не впускал в свое сознание. Но после того, как каждый стол и стул заняли свои места мы вышли на улицу. И голоса эти плавно вползли в мою голову и завладели разумом. Мы видели через окна что в помещении второго этажа собралось множество монахов. Они сидели в позе лотоса и пели. Многие с закрытыми глазами. Некоторые периодически подсматривали текст молитвы в книжке в руках. Молитва длилась около получаса, так что подсматривать текст разрешалось. Больше всего меня поразила гармония их голосов. Я понимаю, что меня пробирает что-то, когда замечаю мурашки у себя на теле. От этого пения волна мурашек прошлась от затылка до самого низа спины завершившись небольшим трясунчиком. Волосы на руках встали дыбом. И по-моему мне немного захотелось всплакнуть. Не так чтобы сильно, но глаза стали влажными. Это было знаком того, что ко мне возвращается моя врожденная восприимчивость и чувствительность. Естественный гормональный фон моего тела приходил в норму. Это было и приятно и волнующе одновременно. Чувства мои обострились. Где-то на химическом уровне ощущения сходны с воздействием наркотика. Только процессы эти имеют естественную природу. Организм сам все умеет вырабатывать, когда нужно. Я догадывался, что за этой перестройкой восприятия кроется что-то большее, чем просто очищение организма.

Когда мы вернулись в палате стало на одну койку и вентилятор больше. На кровати скрючившись сидел человек. Когда я подошел к нему чтобы поздороваться он едва приподнял голову. Взгляд его был затуманен. Он протянул руку и сказал: «Меня зовут Джавед».

— Ден, — ответил я. Как себя чувствуешь, дружище?

— Хреново, — устало сказал Джавед. — все ноги его были усыпаны крупными круглыми шрамами.

— Что с твоими ногами? — поинтересовался я.

— Я все время ковырялся в них. Пытался найти синенькую. Иногда промазывал. Часто промазывал. Смотри, что получается, сказал Джавед засунув фалангу пальцу в дырку в ноге.

— Похоже на метадон, — присоединился к разговору Рик. — Откуда ты?

— Из Швейцарии.

— Что-то ты не похож на Швейцарца, — сказал подошедший к нам Джек.

— Я араб, — сказал Джавед потирая лицо сложенными в лодочку руками, — просто живу в Швейцарии.

Я обратил внимание что руки Джаведа тоже были в шрамах. Не шрамы, а красные и воспаленные шоссе, идущие от кисти до предплечья.

— А это? — Спросил я.

— Начал с кокоса, потом увлекся спидболом, знаешь, что такое спидбол?

— Какая-то командная игра? — спросил я.

— Кокаин с героином, — сказал Рик.

— Ты в теме, брат! — улыбнулся Джавед не поднимая головы. — Когда пришло время оттормаживаться, перешел на метадон. — Такие дела, брат, — сказал Джавед и почесал промежность. — И пах тоже вскрыт давно. — продолжил он, — Моя дочь застала меня в ванной как-то со шприцом, торчащим из окровавленного члена. У меня был передоз. — Такие дела, брат, — вздохнул Джавед. — Это было последней каплей для моей жены. Так я потерял семью. Никого у меня не осталось. И вен совсем не осталось, — Такие дела, брат, — обреченно сказал он.

Мне этот тип напомнил меланхоличного ослика из мультика про Винни-Пуха.

— Ничего, здесь тебе помогут, — сказал Рик.

Джавед улегся на кровать кряхтя и зашептал что-то на арабском.