Рейд

Утром, проснувшись раньше всех, я сбегал вниз и пообщался с обслугой ковчега. Все ощущали себя разбитыми после непрерывной тряски, Ноздрин угрюмо ворчал, а гномов и вовсе одолела морская болезнь. Несчастные бородачи лежали на полу, завернувшись в свои тюфяки, и отказывались от еды. Люди перенесли вчерашнюю болтанку лучше прочих. Повар на скорую руку сготовил им легкий перекус (меню было утверждено заранее и вообще большинство отобранных на первое время продуктов не нуждались в длительном приготовлении). После завтрака народ из кают — компании в полном составе выразил желание совершить краткий моцион вокруг стальной туши. Наш остов прочно врос в грунт прямо посреди смешанного бурелома. Вперед, петляя, уходила расхристанная лесная дорога, на которую уже вовсю посягала молодая древесная поросль. Мы — то думали, что потеряли ее, а она — прямо перед нами, только зачащобилась слегка. В воздухе ощущалось чистое дыхание осени. Шумели кроны, но ближе к земле ветер умиротворял свои рывки, и как ворчливый хозяйский пес, тихонько укладывался на красно — желтую подстилку, лишь изредка порыкивая и вздымая в воздух бархатинки листьев. Мы с трудом сумели свыкнуться с пугающей перспективой открытых пространств. Мне было легче, я не так давно стал зрячим, а Дилморон инстинктивно старался держаться поближе к обшивке Зайца.

Острые орочьи глаза Горгота что — то заприметили в глубокой небесной лазури.

— Я вижу — с точку ниже облаков, камрады, — важно доложил он. — Махор, соблаговолите передать мне ваш лорнет со встроенным заклинанием Визиуса.

А вот я и без подарка Франка, которым тот рассчитался с баркидцем за охрану своей персоны до Паялпана, мог точно сказать о природе летучего объекта. Но как всегда, смолчал. Горгот вкрутил оптический прибор в свои надбровные дуги, защищавшие агатовые пуговицы глаз, что — то подрегулировал в оправе и воскликнул:

— Ба! Да это дракон! Господа, летит дракон!

— Высоко летит. К ясной погоде, — глубокомысленно обронил Махор. — А если бы низко летел, то было бы к дождю. Примета такая.

Ну вот. Эти двое вновь поменялись ролями. Или на людей так действует опасность? Ни — чего — го не понимаю. И начинаю паниковать от этого.

— А какое у него рыло? — лениво поинтересовалась Ниама.

— Отвратное!

— Тупое или заостренное? И выдаются ли вперед зубы?

Горгот вновь напряженно всмотрелся в лорнет:

— Вроде бы, заостренное… Но торчащие клыки отсутствуют.

— Драколич, — с удовлетворением определила Ниама.

— Может быть, и Ржавый. С такого значительного расстояния не мудрено и перепутать, — Дилморон с хрустом откусил пучок стеблей сельдерея. Все — таки хозяин нервничал, стоя на бескрайней шири сферы и таскал с собой еду в качестве успокоительного лекарства.

— Пожалуй, что да, — легко согласилась Ниама. — Может быть, и Ржавый.

Горгот с недоумением воззрился на парочку:

— И что сие значит, осмелюсь спросить?

Дилморон безразлично пожал плечами:

— Абсолютно ничего. Просто дракон. Просто летит. Машет крыльями.

А Махор веско добавил:

— Если эта тварь вздумает на нас нагадить, будьте любезны, Горгот, предупредите компанию. Не то такая пригоршня сверху на голову свалится — мама дорогая!

После возвращения в ковчег, орк снова сел за рычаги, и мы понеслись вперед, обгоняемые удивленными муравьями. Дилморон согласился с водителем, что придерживаться дороги не имеет смысла, важно лишь держать приблизительное направление, ориентируясь по положению Иггдрасиля. К вечеру второго дня между нами и Паялпаном, по словам принца, пролегло уже более пятидесяти километров. За кормой зверюги тянулась широкая просека взрыхленной гусеницами земли. Мы вступили под величественную тень протяженной дубравы. Изредка попадались вязы и ясени. Деревья далеко отстояли друг от друга. Наша скорость тут же возросла втрое. Мы ехали по живописным полянам, плавным ложбинам. Ход стал ровным, вибрация корпуса почти исчезла. Все слуги приободрились и занялись обычными делами: повар готовил обед, гарпии отправились на разведку, бехолдеры заняли позиции у бойниц, Ноздрин дрых.

Когда мы объезжали массивное, вывороченное из земли дерево, из — под его корней вылез изумленно хлопающий глазами реликтовый медведь. Гигант убедился, что зрение его не подвело, и размашистыми прыжками припустил прочь от неведомого чудища. Для пущей верности он несколько раз оборачивался на ходу через плечо, палевая шерсть поднялась дыбом, и вообще, в движении он походил на быстро катящийся мохнатый шар. Кучки навоза пунктирами отмечали его путь.