Рейд

— Без тебя, думаешь, не справлюсь? — также жёстко ответил Саблин.

— Справишься, ты своим горбом вытянешь, ты упрямый, но со мной быстрее будет, — Савченко заговорил ещё жёстче. — Ты дочке, младшей через пару лет лёгкое менять будешь.

Вообще-то врач Акиму и Насте сказал, что замена лёгкого уже через год понадобится.

— Оплатить, что ли, хочешь? — спросил Саблин с усмешкой.

— А ещё через два, — словно не слышал вопроса Олег, — будешь ей второе лёгкое менять? А потом? Опять менять? А к двенадцати годам, что делать будешь? Грибок уже так заматереет, что ни антибиотиков, ни иммунитета бояться не будет. Будешь ребёнку всё нутро менять? Лёгкие, пищевод, носоглотку? Всё поменяешь, и так каждые два года?

Аким молчал, смотрел на Савченко исподлобья, он и сам всё это знал, зачем Олег ему напоминал об этом. А тот продолжал:

— Я твою дочь вылечу. Если добудем то, что нужно, те люди, что просят вещицу, вылечат твою дочку.

— Брешешь? — сухо и с металлом в голосе спросил Аким.

— Тебе бы не стал, — отвечал Савченко.

— Обманешь — убью, — просто и без злобы и намёка на угрозу произнёс Саблин.

— Во всяком случае, попробуешь, — ни секунды не сомневался Савченко.

— И что же это за люди такие? Что грибок у детей научились выводить? — не мог успокоиться Аким.

— Сделаем дело — познакомлю. — Обещал Савченко.

— Откуда они? Может, с Находки? С Енисея, с Норильска, с Дудинки?

— Сделаем дело — познакомлю, — твёрдо повторил Савченко.

Теперь у них было много тем для разговоров, но вот времени у Акима не было. Он вылез из удивительного дивана:

— Приду из рейда — поговорим.

— Может, бассейн, — предложил Савченко. — Девушки мои тоже поплескаться хотели.

— Нет, пойду, — Аким глянул на бассейн с заметным сожалением. — Через двенадцать часов выходим.

— А, Настю свою боишься, — заулыбался Олег.

— Дурак ты, — беззлобно сказал Аким.

— Ну, я понимаю, я бы такую тоже боялся, — ухмылялся Савченко и протянул Саблину руку.

Саблин пожал протянутую руку.

Юра как знал, что разговор закончился. Когда Саблин садился на квадроцикл, он ему позвонил:

— Ну, поговорил с этим мутным?

— Поговорил.

— Ну и что?

— Сказал, Яшку с собой брать не будет.

— Не ерепенился?

— Да нет. Я попросил, он сразу согласился.

Как не подмывало Акима рассказать о том, что он узнал у Савченко, но хватило ума сдержаться. Ни про повышение, ни про выгодное дельце Юрке не сказал.

— Во сколько встречаемся, — спросил Червоненко.

— В рыбацкий час, — ответил Саблин и ухмыльнулся.

Юра не шибко хороший рыбак был, у него доход с сушилки был, чего ему в болоте пропадать. Он не знал, что это за «рыбацкий час».

— Это когда? — уточнил Червоненко.

— Так это все знают, в станице, что на болоте стоит, все знают, когда рыбацкий час, — смеялся Аким.

— А, мил человек, да ты никак поднабрался там у Савченко? — догадался друг.

— Чего поднабрался? — сразу стал серьёзен Аким.

— Точно, выпил, а я думаю, чего ты расшутился то, обычно слова от тебя не дождёшься, а тут гляньте на него — шутит он. Шутник.

— Ну, выпили малость, — признался Аким.

— Старые дружки, значит, старьё-быльё вспоминали?

— Ну, вспомнили что-то.

— Ладно, во сколько быть на пристани?

— В три, Юра, рыбаки в болото идут.

— Ясно буду, я, наверное, «Тэшку[16]» возьму. На всякий случай, ты то свой дробовик возьмёшь?

— Нет. Двустволку, там не воевать, там, разве что, зверьё бить придётся. Кстати, Юра, ты захвати запасной двигатель с винтом. Я подумал, что у сома гон начинается. Он сейчас злой будет.

— Понял, возьму, давай, до завтра.

Аким встал как обычно, в половину второго. Думал тихо уйти, как обычно. Вот только Настя уже не спала, сидела на кровати рядом.

— Ты чего вскочила?

— Провожу, — ответила жена.

— Я ж не в призыв ухожу, я ж на охоту, а ты тут чуть ли не прощаешься, — с упрёком говорит Саблин.

Сидя на кровати, натягивает своё армейское бельё. «Кольчуга» плотно прилипает к телу. Она долго держит температуру, у неё продольные капилляры, в которых хорошо расходиться и сохраняется охлаждающий газ.

— Покормлю, — тихо и без обычного гонора сказала жена и добавила: — Вон эту «кольчугу» свою натягиваешь, а говоришь, что на охоту идёшь.

— Да хватит уже, «кольчугу» беру, чтобы не париться, там на юге уже сорок пять днём будет.

— Молчу я, молчу, — она тихо встаёт и идёт на кухню.

Он, прямо в «кольчуге» не экономя воды, плещется в душе, воду почти холодную делает, чтобы бельё температуру нужную набрало. Потом идёт к детской, там дети все спят, кондиционеры шуршат, в комнате не жарко. Всё нормально. Всё как обычно. Он подошёл к маленькой, у неё сползла маска. Аким её поправил. Наталка не проснулась, а он наверное и хотел, чтобы хоть глаза открыла. Ну да ничего, спи дочка, скоро вернётся батька и займётся твоим здоровьем, уж батька постарается. Если дядька Савченко не врёт, будешь ты здорова.

Он пошёл на кухню завтракать, а Настя так сидела рядом, смотрела дура так, словно прощалась. И напоследок ляпнула:

— Может, не пойдёшь? Не хочу, чтобы ты уходил. Нехорошо на душе.

Ему аж есть расхотелось, надо же так в дорогу провожать, вот одно слово — дура. Лучше бы спала.

Глава 8