Рейд

Ледяной стаканчик быстро остывает в руке после того, как жидкости в нём не осталось. Аким хотел вылезти из мякоти дивана, поставить рюмку на стол, да китаянка, сидевшая рядом не дала, забрала у него посуду и опять навалилась ему на плечо, уже как-то естественно, даже по-хозяйски. Как на своего мужика. Прижилась уже.

А он на это и внимания не обращает, он думает о повышении.

«Замкомвзвода. Эх, вот бы правду говорил Савченко. Замкомвзвода. Тут и до взводного один шаг, один шаг и ты прапорщик! А прапорщик уже может писать прошение на офицерский экзамен».

— Эй, Аким, — Олег хлопнул его по плечу. — Ты хоть меня слышишь?

— Чего? — встрепенулся Саблин.

— Ишь, как тебя пробрало, — смеётся Савченко, — уже, видать, и об офицерских звёздах подумал.

— Ничего я не думал, — зло говорит Аким, и злится он, потому что Савченко опять прав.

— Да я ж понимаю, чего ты? Я б и сам бы радовался да мечтал, случись со мной такое. Но я тебе вот, что скажу, если хочешь звезду на погон — я тебе посодействую.

— Что? — не понял Аким.

— До урядника ты сам дослужился, а стать прапорщиком я тебе подсоблю.

— Как? — опять не понимал Саблин.

— То моя забота, — загадочно отвечал Олег, — а дальше подаёшь прошение на офицерский чин. Сядешь за учебники, наймём, — Савченко сказал «наймём», — тебе учителя, и сдашь экзамен, ты ж не тупой, военное дело знаешь. Чуть подучишь и всё — ты уже замкомсотни. Подсотенный! Офицер!

Аким опять лицо стал тереть от таких перспектив, опять заволновался, а девка голозадая мужчинам ещё налила водки.

Они взяли рюмки. Чокнулись, а после рюмки Акима как осенило. Девка опять забрала у него посуду, а он глянул на Савченко и спросил:

— А тебе-то, Олег, зачем мне помогать? Неужто по старой дружбе?

— И по старой, — не растерялся радушный хозяин, — и по новой. Дело у меня к тебе, я ж говорю, товарищ мне нужен. Крепкий товарищ, такой как ты.

— Никак дело какое задумал? — догадался Аким.

Савченко до этого говорил с улыбкой да с усмешкой, а тут вмиг стал серьёзен. Он глянул на девиц и щёлкнул пальцами. И указательным пальцем показал на выход из комнаты. Девки видать дрессированы были хорошо, без слов встали и пошли, покачивая задами, прочь. Ни слова, ни вопроса.

Мужчины остались одни, опять наполнив рюмки, Савченко сел ближе и заговорил:

— Понимаешь друже, есть дело одно, один заказ. Большой заказ, дело непростое. И под него хочу людей собрать, и не просто промысловиков, там с одной такой ватагой не вытянуть, хочу строевых казаков взвод собрать, ну может и не взвод, но десяток, не меньше. Хочу, чтобы ты ими командовал.

— Вот, что я тебе… — начал было Аким, отказываться сразу.

— Стой, — прервал его Савченко, — сто пятьдесят рублей — твоя доля.

Саблин замолчал, и не знал, что теперь ответить. Едва ли он в болоте зарабатывал пятнадцать рублей в год. Стал кольцо обручальное теребить и молчал, а Савченко не успокаивался, дальше гнул:

— Сто пятьдесят, оклад. Я тебе их вперёд дам, Насте своей оставишь, а когда с дела придём с удачей, так ещё сто дам. А не возьмём нужного, так и не спрошу про сто пятьдесят.

— Видно, дельце ты непростое затеял, — произнёс Аким медленно.

— Непростое, было бы простое — так я бы со старателями пошёл, из бродяг ватагу бы набрал. А это дельце с бродягами не осилить.

— Какой-нибудь ящик у пришлых раскурочить хочешь?

Олег кивнул:

— Не просто ящик, это главный ретранслятор, таких на двести километров границы всего один.

— На лодках подойти можно?

— Никак, на горе их ставят, от болота до него сорок семь километров. И всё в горку.

Саблин молчал, ждал, пока Олег скажет главное. И тот сказал:

— А между берегом и ретранслятором застава переделанных. Одних «солдат» штук восемь, не считая всяких других уродов.

Вот теперь всё стало на свои места, теперь стало понятно, почему Савченко готов платить такие деньги.

— Прежде, чем ответить, надо бы взглянуть те места. Карты поглядеть, — говорил Аким задумчиво, — может, коптера туда погонять, чтобы карты сделал. Есть у тебя коптер?

— Есть, хороший, с большим разрешением.

— А что там за местность? Барханы?

— Нет, с лодки сходишь — сразу горы начинаются, сплошной лес.

«Лес. С одной стороны лес это хорошо, можно будет подойти к заставе переделанных скрытно, но сам по себе лес это не шутка, это не степь, где кроме жары да саранчи бояться нечего. В лесу на каждом шагу смерть ждёт. И часто так бывает, что ты даже и не узнаешь, от чего умер».

— Смотреть всё нужно на месте, карты нужны, — наконец говорит Аким, — я так тебе ничего обещать не могу.

— Да поехали, посмотришь, погоняем коптер, поснимаем, карты сделаем. — Предложил Савченко.

— Я завтра поутру за бегемотом иду, — отвечал Аким.

— Да я знаю, — говорит Саченко, — я с вами хотел, бесплатно бы пошёл, ни разу на бегемота не ходил, да там у вас Головин главный, он меня не любит.

«А кто тебя любит?» — подумал Саблин, но сказал другое:

— Я подумаю.

— А думать нечего тут, Аким, — вдруг как-то жёстко проговорил Савченко, — думать нечего. Поможешь мне, и я тебе помогу. Помогу и чин прапорщика получить, и экзамен на офицера сдать.