Рейдер

— Выходим к точке поворота! — кричит с левого крыла третий помощник капитана.

Я говорю матросу-рулевому новый курс.

— Поворачивай плавно, не разгоняй, — предупреждаю его.

— Слушаюсь, сэр! — бодро рявкает рулевой.

Из наших разговоров он понял, что, если дотянем до точки поворота, то дальше нас уже не перехватят, поэтому радуется.

Пароход «Катрин» полным ходом несется в проход между фортами Касуэлл на Дубовом острове и фортом Фишер на острове Лысая Голова, где начинается река Мыс Страха. Пушки форта Фишер не позволят вражескому кораблю подойти к нам на дистанцию выстрела. На броненосце понимают, что не догонят нас, не попав под обстрел с форта, сами открывают стрельбу. Снаряды не долетают, но с броненосца продолжают палить, что растратить бессильную злобу.

Мы заходим за мыс, волна резко оседает. Пароход сразу добавляет пару узлов.

— Обе машины средний вперед! — приказываю я старпому.

Уильям Мур переводит рукоятки на обоих тумбах машинного телеграфа на сектора «Средний вперед». Становится слышно, как в машинном отделении разрываются два звонка. Сперва затихает один, потом второй. Двигатели начинают гудеть менее натужно.

— Придурки эти северяне! — радостно объявляет лейтенант Робин Макларен, заходя на ходовой мостик и отдавая мне подзорную трубу, нужда в которой отпала.

— Мистер Мур с тобой не согласится, — шутливо предполагаю я.

Лейтенант со старпомом собутыльники, а потому постоянно пикируются.

— В данном случае соглашусь, — мрачно произносит Уильям Мур. — Было бы хуже, если бы оказалось наоборот.

— До тех пор, пока они не заполучат тебя в свои ряды, этого не случится! — иронично произносит Робин Макларен и обращается ко мне: — Разрешите покинуть мостик?

— Да, иди завтракай, — говорю ему, а потом второму и третьему помощникам: — Вы тоже можете отдохнуть до швартовки.

Мы без остановки проходим мимо форта Фишер. Оттуда даже не прибыл вахтенный офицер на лодке, чтобы задать традиционные вопросы и услышать не менее традиционные ответы. Даже если бы они вдруг позабыли, как выглядит пароход «Катрин», то догадались бы, что в такую погоду в реку Мыс Страха может заскочить на полном ходу только он.

42

Уилмингтон будто вымер. Раньше на улицах было много прохожих, особенно рабов-слуг в ливреях разных цветов. Сейчас редко кого встретишь. Перефразируя английского классика, рай пуст: все ангелы на фронте. У оставшихся в городе настроение унылое. В этом году южане проиграли все важные сражения. Стало понятно, что полное поражение — вопрос времени.

— Надо было сразу договариваться с северянами! — высказал общее мнение Мишель Деперрин, в кабинет которого я зашел, чтобы договориться о покупке хлопка. — Тогда бы им не пришло в голову отменять рабство, чтобы появилась возможность победить нас.

Три года назад он был ярым сторонником отделения.

— Они бы все равно так сделали, — сказал я.

— Не уверен, — произнес он. — Уступили бы им часть земель — и вожди федералов сами бы стали поборниками рабства. Наши уже начали прощупывать почву по этому вопросу. Надо договариваться, иначе рабов потом не вернешь в стойло!

— Уже поздно, — говорю я трагичным тоном, зная, что в следующем году рабство отменяет на всей территории США. — Советую тебе следующей весной нанять рабочих.

— Думаешь, в следующем году война не закончится? — спросил Мишель Деперрин.

— Именно потому, что закончится и появится возможность вывозить весь собранный хлопок, — пророчествую я и предупреждаю: — Больше ничего у тебя покупать не буду. До конца войны я здесь не появлюсь. С каждым разом все сложнее прорывать блокаду, а новый закон не дает зарабатывать на привезенном сюда. Риск от прорывания блокады теперь превышает выгоду.

Эти придурки во главе с президентом Конфедерации Штатов Америки Джефферсоном Дэвисом приняли закон, запрещающий ввозить предметы роскоши и зарабатывать на них. Почему-то уверены, что судовладельцы будут рисковать ради того, чтобы привозить южанам оружие и боеприпасы по дешевке. Мы ждем от других, что они будут лучше нас, не желая поверить, что другие думают о нас так же.

— Да, мне рассказали, что твой пароход сильно пострадал от обстрела северян, — сказал он.

Не сильно, всего на две недели ремонта, как раз на время выгрузки и погрузки, но пусть думает так и не пристает с предложениями забрать весь его хлопок.

— Куда отправишься? — интересуется Мишель Деперрин.

— Сперва в Ливерпуль. Выгружусь там, а потом, может, поплыву в Индию или Китай. В Европе сейчас много военных кораблей северян. Охотятся на наших рейдеров, — рассказал я.

— Слышал, что в бразильском порту Байя захватил нашего рейдера «Флориду»? — спросил он.

— Прочитал вчера в газете, — ответил я.

— Я бы на месте бразильцев объявил северянам войну за такое нарушение суверенитета! — пламенно произносит Мишель Деперрин.

— Они этого не сделают, чтобы не оказаться на твоем месте, — предрекаю я, после чего прощаюсь с ним.