Рейдеры

– Не переживай, князь! – Жестом закрыл уста ключиком и выбросил его. – Мы – одна команда!

На совете, состоявшемся сразу после ежедневной производственной планерки, было принято за основу, что новгородцы придут силами не менее десяти тысяч человек. Что в три раза превышало войско Вяземского княжества. На данный момент войско княжества состояло из полутора тысяч тяжелой пехоты, двух хирдов – нурманского и варяжского – по пять сотен каждый, пяти сотен лучников и примерно десяти сотен копейщиков князя Гинтовта. Часть воинов зачислена в войско этим летом после похода на Хамлидж и требовала полного цикла обучения. Часть, бывшие воины ромейской фемы, согласившиеся на службу князю, были вполне опытными бойцами. И все же даже для них требовалось сколачивание подразделений и приобретение навыков движения и перестроений на поле боя, принятых в княжеском войске. Чем они и занимались эти месяцы. Результат станет известен в ходе ежегодной осенней проверки. Но время на исправление ошибок и недостатков было. Здесь вообще все делалось неспешно с точки зрения людей двадцать первого века. По этому времени у князя было просто огромное и обученное войско. Однако Рюрик или Олег, неважно кто из них, посулив немалый куш, вполне могли привлечь не менее десяти тысяч охотников до чужого добра. Цифра «десять тысяч» была принята за основу, учитывая неудачные попытки киевлян и половцев, имевших войска меньшей численности. Рюрик не мог не знать этого. И эта цифра, скорее всего, была меньшей, нежели большей. Но пока ориентировались на нее, и под это число следовало подыскать поле брани и подготовить его. Но самое главное и самое трудное – нужно было придумать способ, как победить без кровопролития. Чтобы между потенциальными союзниками в будущем не было крови. Вот это было сложно. Просто всех убить, используя возможности огнестрельного оружия и бронетехники, было гораздо проще. Но этот вариант был принят как самый крайний. И перебор вариантов в поисках наиболее эффективного занял неделю. Пока не дошло до всех, что эффектное в это время равнозначно эффективному. Понты рулят! И вариант подобрали.

Глава 32

Незадолго до ледостава группе Чибиса прибыла смена. Дела передали за три дня. Передача техники и тяжелого оружия заняла буквально пару часов, а вот знакомство сменщиков с местностью, с людьми, с которыми им придется взаимодействовать, все остальное время.

Накануне отъезда группа Чибиса устроила отвальную. Сменщики пили мало, так как частью уже заступили на боевое дежурство, а вот хозяева стола могли позволить себе расслабиться. Учитывая, что до Вязьмы им добираться на барже, разгрузившейся в Орле и возвращающейся на зимовку порожней, четверо суток.

Единственный, кто не злоупотребил возможностью, был Горазд. Утром на борт баржи вместе с ним поднялась Милица. За эти месяцы парень понял, что эта девушка – его судьба. А как иначе, если она уже носила под сердцем его будущего ребенка? На барже, продуваемой злыми осенними ветрами, для транспортировки людей был обустроен небольшой вагончик, в котором их десяток с трудом, но разместился, заняв все свободнее пространство. Ночью, чтобы выйти до ветру, приходилось осторожно пробираться в темноте, стараясь не наступить на лежавших. Отапливался этот вагончик маленькой печкой-буржуйкой, которой еле-еле хватало поддерживать тепло, покуда горели дрова. И это еще не зима! Хотя зимой баржа стояла в затоне, а вагончик никем не использовался. Но парням было не привыкать к тяготам службы, а Милицу удалось подселить к экипажу, куда она уходила ночевать, занимая свободную койку одного из матросов, стоявшего вахту. Днем же он проводила время рядом с Гораздом, гуляя по палубе баржи.

Наконец, баржа прошла все шлюзы, поднялась по Улице к затону у промбазы, где ее рейс и закончился. Естественно, никого из встречающих не было, сотовая связь здесь отсутствовала, и об их прибытии сообщить было невозможно. Пассажиры спустились на причал и, закинув поудобнее за спины вместительные, но полупустые сейчас рюкзаки, весело двинулись в город. Несколько километров в их возрасте – совсем не проблема. Особенно зная, что дома их встретят любимые женщины, а кого-то и подросшие за это лето дети.