Рейн

Я даже не знаю почему. Но я обнаруживаю, что мой рот открывается. Я чувствую, что мне надо поделиться. Разделить с кем-то это тяжкое бремя. Чувство вины. Оно такой тяжестью лежит на моих плечах, что я чувствую, что не могу поднять их.

Я свободна.

А остальные были всё ещё там.

Так же молились каждую ночь, молились, чтобы это был кто-то другой.

А не они.

– Они обычно приходили ночью, – начинаю я, глядя вниз на свои ноги. – Я была привязана к кровати, – говорю я, поднимая свои запястья, если ему нужны доказательства. Но я знаю, что они ему, на самом деле, не нужны. Может, они нужны мне. – Пугали до смерти, пока я спала. А потом... трогали меня. И...

– И, – подталкивает он меня.

– А я просто лежала там, молясь, чтобы они пошли к кому-то другому. Чтобы они оставили меня одну. Потеряли ко мне интерес и пошли, чтобы найти другую девушку. И, когда, они делали это, я так ужасно себя чувствовала. Такой виноватой. Я была сама себе противна, что кричала в подушку до тех пор, пока уже просто больше не могла кричать. Потому что было просто ужасно так думать. Я не должна была...

– Эй, – говорит он, его большая рука тяжело опускается на моё колено. – Глаза, – говорит он, и я поднимаю свой взгляд. – Ты была напугана. Они хотели причинить тебе боль. Ты хотела остановить всё это. Ты не делала ничего плохого. Поняла?

Каким-то образом, слушать, как кто-то другой говорит об этом, заставляет чувствовать себя так, будто ты делала всё не настолько неправильно. Хотя, я и была уверена, что не наступит такого времени в моей жизни, чтобы я не чувствовала этой вины, и она не ощущалась настолько всепоглощающей, когда ты разделишь её с кем-то.

– Ладно.

– Ладно, – говорит он, его рука падает, когда он поднимается. – Еда готова. Ты всё ещё хочешь есть?

Нет. Не хочу.

Но затем мой желудок скрутило, в животе заурчало, и я знаю, что сейчас буду есть. Я не сделаю себе ничего хорошего, если буду наказывать себя из-за того, что я свободна. Тогда, когда они всё ещё были взаперти.

Так что, я сейчас поем.

Посмотрю старый фильм.

А потом засну.

Глава 6

Рейн

Я никогда раньше не слышал, чтобы женщина так кричала. Мужчины – да. Мужчины, которым я должен был преподать урок. Мужчины, которые не должны были больше ходить по этой земле. Вопль чистейшего нескрываемого страха и боли.

Я слышал эти крики в своей голове, прежде чем засыпал ночью. Мои собственные демоны, которых я, похоже, никогда особо не тревожил. И я надеялся, что это не понадобится. Потому что, если когда-нибудь настанет день, где я был бы согласен с тем, что делаю, тогда я стал бы монстром.

Так что, я знал эти крики.

И было гораздо хуже слышать их от женщины. От кого-то, кто пострадал от рук отморозков. От кого-то, кто не мог защитить себя.

Я отставил еду в сторонку, двигаясь по направлению к дивану, прямо к ней, её волосы наполовину скрывали её лицо, её глаза закрыты, её тело тугое, как натянутый лук в тот момент, когда она... кричала.

Я никогда не спал рядом с кем-то до того, поэтому я ни хрена не знал о том, как будить людей от кошмарных снов. Поэтому, я просто сидел там и слушал, ожидая, пока она проснётся, так я мог напомнить ей, что с ней всё в порядке. Она была далека от всего того.

И потом она мне сказала, что чувствует себя виноватой.

Девушка, которая выдержала, хрен знает, сколько месяцев ада, чувствовала свою вину от того, что были такие ночи, когда она больше не хотела выносить страдания.

Чёрт побери.

Я хотел найти тех подонков, неважно, кем они были, чтобы они испытали на себе мою систему правосудия.

Но мне надо контролировать себя. В первую очередь, я должен думать о людях. Братство важнее всего. Важнее всяких сучек. В особенности важнее сучек, которых я даже не знал.

Потом я накормил её.

Затем она уснула.

И мне надо сделать очень многое за короткое время, оставшееся до восхода солнца, которое уже начало пробиваться через окно. Я вылез из кровати, прошёл на кухню, чтобы поставить кофе и позвонить своему брату.

– Кэш, – отвечает он, звучит так, как будто он не спал так же, как и я. Ни один из нас никогда много не спал. Мы могли не сомкнуть глаз всю ночь и быть бодрыми рано утром.

– Есть проблема.

Шум, который был вокруг него, прекратился, а его обычно непринуждённый голос стал серьёзным.

– Что за проблема?

– Огромная проблема вселенского масштаба, – признаюсь я, проводя рукой по лицу.

– Я не смогу помочь, если ты не расскажешь мне.

– У меня одна из девочек Ви.

Наступило долгое молчание.

– Какого хера?

– Я ехал из бара домой и услышал грохот аварии. Потом какая-то сучка выскочила из машины и побежала. Я подумал, что она полуживая. И я, блядь, забрал её домой.

– На базу?

– К себе домой.

– Что за херня?

Я фыркнул. Кэш был единственным человеком, кроме меня самого, кто был в моём доме. Привести какую-то случайную, пострадавшую в аварии женщину было не просто неожиданно, а совершенно для меня несвойственно.

– Я понятия не имею. Было поздно. Ураган был просто ужасным. Я не думал. У неё клеймо Ви на заднице.

– Ты трахнул её?