Рейна, королева судьбы

Если что и смущало ее, Рейну Вторую, так это кратковременность моментов единения, которые налетали внезапным порывом ветра и столь же быстро уносились прочь, оставляя после себя взъерошенную, тоскующую душу. Смущало до последнего времени. Потому что сегодня, едва ступив в придорожную пыль под откосом, девушка вдруг осознала: они наконец-то вместе – и не на мгновение, а надолго, возможно, даже навсегда! Обе, в одном теле, без Первой и Второй, – просто Рейна, единственная и настоящая. Это она, Рейна, карабкается по отвесному откосу вслед за своим мужчиной, своим Золманом, своим Маккавеем. Это она спрячется в засаде вон за той смоковницей, это она выйдет навстречу врагу, чтобы защитить своих детей, свою семью, свое королевство…

Нир и понятия не имел о чувствах, которые обуревали его подругу. Парня занимали совсем другие проблемы – в особенности начиная с той минуты, когда они с Рейной поднялись на плато и ему волей-неволей пришлось разыгрывать перед ней спектакль на тему «казаки-разбойники», натягивать на физиономию выражение тревоги и с подчеркнутым вниманием обозревать окрестности. Помимо сознания собственной вины и стыда, он был обуреваем опасениями за брошенную на произвол судьбы машину. Прислонившись к толстому стволу смоковницы, Нир напряженно вслушивался, стараясь определить, что происходит внизу на шоссе в нескольких десятках метров от них.

Пока что редкие машины проезжали, не задерживаясь, ненадолго нарушая звенящую тишину полудня шумом своих моторов. Все остальное время не слышалось ничего – ни людей, ни птиц, ни насекомых, лишь тихое шуршание тяжелых от зноя слоев воздуха, трущихся друг о друга, как тектонические континентальные плиты. Над плоской площадкой пламенела раскаленная топка солнца. Ветерка почти не чувствовалось; редкие сухие кустики травы, будто оцепенев, замерли над затаившейся, мертвенно-серой землей. Казалось, все здесь уже умерло, а то, что чудом осталось в живых, могло рассчитывать кое-как дотянуть до вечера, лишь притворившись мертвым. Даже острохвостые ящерицы, естественное порождение и продолжение этого адского пекла, и те неподвижно застыли на каменных глыбах, на всякий случай изображая нечувствительный к жару кремень.

– Как ты? – озабоченно спросил Нир по прошествии часа. – Пей побольше. Тут схватить солнечный удар – раз плюнуть… Никакая тень не защитит.

– Я пью, все в порядке, – ответила Рейна, не оборачиваясь.

Все это время она не отрывала взгляда от линии кустов на дальнем краю площадки, откуда, как объяснил Нир, обычно появлялись враги. Нир сокрушенно вздохнул и посмотрел на часы. Сколько еще тянуть это дурацкое представление, мучить и себя, и ее? Час, два? Ничего, как только кончится вода, они в любом случае вынуждены будут вернуться… Эта мысль придала Ниру бодрости: с любым безумием легче смириться, если заранее положить ему тот или иной предел. Дабы приблизить желанный момент, он взял бутылку, отхлебнул приличный глоток и, уже завинчивая пробку, услышал звук мотора подъехавшего армейского хаммера.

Нир навострил уши. Да, джип явно остановился рядом с маздой… Что станут делать ребята из патруля? Если бегло осмотрят и двинутся дальше, то ничего страшного. А вот если задержатся, тогда придется показаться – вот, мол, я, владелец, свой парень, погулять вышел… Да, вот такой я дурачок со странностями, любитель родной природы.

Хаммер постоял с минуту и, взревев двигателем, продолжил свой путь. Тем не менее Нир решил больше не искушать судьбу. Черт его знает, как поведут себя патрульные, если обнаружат брошенную машину в том же самом месте еще и на обратном пути…. Кстати, подходила к концу и вода в бутылках. Нир склонился к уху подруги, которая все так же напряженно вглядывалась в кусты.

– Рейна, пора возвращаться, – прошептал он. – Вода кончается. Без воды никак нельзя. Похоже, сегодня они не придут. Слишком жарко.

– Тихо! – тоже шепотом одернула его Рейна. – Вон они! Видишь?

Нир всмотрелся в направлении ее взгляда.

Слева, метрах в двухстах, шли от кустов к краю обрыва трое. Три фигуры, чьи очертания казались размытыми в слоистом, расплавленном воздухе. От неожиданности Нир оцепенел, как ящерицы, как трава.

«Хочешь дожить до вечера – застынь, притворись камнем… – подумал он. – И принесла же неладная этих идиотов! В такую-то жару… Сидели бы дома, так нет… кретины чертовы…»

– Смотри, смотри! – возбужденно проговорила Рейна. – Идут прямо к дороге! Это они! Это они!

– Так… – протянул Нир, не вполне представляя себе, что собирается делать. – Та-ак…

Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент краем глаза заметил какое-то движение сзади и обернулся – точно под опускающийся на голову удар.

«Что это?!» – успел удивиться Нир, прежде чем перед его глазами ослепительным светом взорвалась бомба – взорвалась, ослепила и тут же угасла, оставив после себя крутящуюся темную воронку бесчувствия.