Рейнеке-лис

Все их должны восхвалять за любой, самый скверный поступок,

Их укрепляя в противозаконности. Так поступают

Те, кто не думает о результатах. Подобные типы

Часто кончают плачевно—с позором лишаются власти.

Больше никто их не терпит, и тут выпадает с их шкуры

Волос за волосом, то есть их прежние все подхалимы;

Мал и велик отпадают от них — и теперь они голы.

Так своего же собрата покинула свора собачья,

Чуть увидала увечье на задней его половине…

Но, государь, согласитесь: о Рейнеке-лисе не может

Быть разговоров подобных. Друзья меня не устыдятся.

Милости вашей я так благодарен, и если бы только

Знать вашу волю всегда, я бы следовал ей неуклонно».

«Лишние речи, — заметил король, — бесполезны, пожалуй.

Я вас внимательно выслушал, — суть вашей мысли ясна мне.

Вас, благородный барон, мне видеть угодно, как прежде,

В тайном совете. Вменяю в обязанность вам посещенье

Всех заседаний. Я полностью вам возвращаю отныне

Власть и почет и надеюсь на полное их оправданье.

Выправить много вам нужно. Без вас при дворе обходиться

Я не могу. Если б ум с добродетелью вы сочетали,

Кто бы тогда превзошел вас, кто бы так тонко, так мудро

Путь указал нам советом? А жалоб на вас не намерен

Даже и слушать я впредь. За меня выступайте с речами,

Действуйте всюду, где надо, как канцлер всего государства.

Вам и печать моя будет теперь вручена — и отныне

Все, что решите, и все, что подпишете, то и свершится…»

Так вот, вполне по заслугам, как видите, Рейнеке снова

В милость и в силу вошел, и для всех обязательны стали

Каждый совет и приказ его, будь то полезно иль вредно.

Лис в благодарностях тут же рассыпался: «Мой повелитель!

Чем заслужил я такую высокую честь? Но об этом,

Верьте мне, я не забуду, покуда я мыслить способен…»

Тут не мешает нам вкратце кой-что рассказать и о волке.

Он, побежденный, израненный тяжко, лежал на арене.

С ним находились жена и друзья его, Гинце и Браун

(Кот и медведь), вся родня и все чада и все домочадцы.

С плачем они положили его на носилки, обильно

Сеном устлав предварительно их, чтоб несчастного волка

Меньше знобило, и унесли. Осмотрели раненья —

Их двадцать шесть насчитали. Явилось тут много хирургов, —

Перевязали беднягу и дали целебные капли.

Отнялись все его члены. Хирурги особое зелье

Втерли в уши ему— и чиханьем передним и задним

Он разразился. Родных утешая, сказали хирурги:

«Мази, компрессы, купанье — сделаем все, что мы в силах».

Был он врачами уложен в постель, но уснул ненадолго,

В темном смятенье проснулся, подавленный: стыд и страданья

Страшно его угнетали, и всхлипывал он безутешно.

Преданно, грустно ходила Гирмунда за мужем, все время

Думая о столь великой беде, о грозящих невзгодах.

Жалко ей было себя, и детей, и друзей, и так тяжко

Видеть страдания мужа! Нет, он недолго протянет!

Он уже явно бесился от боли. Исход был печальный…

Рейнеке всем происшедшим был очень доволен. С друзьями

Он оживленно о чем-то болтал, упиваясь их лестью,

И в превосходном ушел настроенье. Король благосклонный

Дал конвоиров ему и любезно сказал на прощанье:

«Жду вас как можно скорей». Тут Рейнеке стал на колени:

«Вам благодарность моя, государь мой, моей королеве,

Вашим придворным, всем вам, господа! Да хранит вас всевышний,

О государь мой, для славы великой! Я следовать счастлив

Предначертаниям вашим. Я благоговею пред вами…

Все ж, государь, я намерен был — с вашего соизволенья —

Дом свой проведать, жену и детей: успокоить их надо».

«Что ж, отправляйтесь, — ответил король, — ни о чем не тревожьтесь!

Так и отправился Рейнеке, больше всех прочих обласкан…

Многие в этой породе таким обладают искусством.

Если их бороды будут не рыжими — крашены, значит.

Рейнеке с целой свитой сородичей (сорок их было)

Гордо двор покидал. Их всех провожали с почетом.

Лис впереди выступал, как владетельный князь, остальные

Вслед ему двигались. Весь он от счастья сиял и свой пышный

Хвост распушил небывало: он в милости был королевской!

Снова попал он в совет, что, конечно, использовать надо!

«Тех, кто мне мил, кто мне друг, — заботами я не оставлю, —

Думал он самодовольно. — Да, мудрость дороже сокровищ!»

Так он отправился в путь — в Малепартус, фамильный свой замок,

Так удалился он, сопровождаемый всеми друзьями.

Всем, кто к нему расположен был, всем, кто в тяжелое время

Был на его стороне, изъявил он свою благодарность

И предложил им услуги свои. Горячо распростившись,

Все разошлись, а сам он пошел в родовое поместье.

Дома жену он здоровой застал, был восторженно встречен,

И на вопросы о том, как вновь уцелеть исхитрился,

Он рассмеялся: «А вот удалось же! Представь себе только:

Милости вновь я достиг высочайшей! Я в тайном совете

Вновь состоять приглашен, что и нашему роду послужит

К чести и к пользе. Я канцлером даже назначен имперским

Во всеуслышанье! Мне вручена и печать государя!

Он заявил: «Все, что Рейнеке иль совершит, иль предпишет,

То будет правильным и нерушимым. Пусть каждый запомнит!»

С волком я тоже разделался быстро и очень удачно.

Все его ябеды кончены: он ослеплен, искалечен.

Весь его род опозорен. Клейма моего он не смоет!

Проку от жизни ему уж не будет. Мы бились друг с другом, —