Рейс

– Кто еще погиб? – продолжала Джейн.

– Ка Дэ. Командир дивизиона. Чей расчет был. Умер в госпитале. Скоропостижно скончался. От отравления, сказали. Еще – начальник ПВО. Со своим заместителем и двумя штабными. Вертолет разбился. Никто не выжил.

– Это тот, который вам приказ отдавал? – спросила Джейн, глядя себе в блокнотик. – Троеруков?

– Да, только он – Троекуров. Генерал-лейтенант…

– А зачем вам надо было сбивать рейс Москва – Ларнака? – спросил Алехин – опять на «вы».

Джейн бросила на него укоризненный взгляд.

«Не надо его сейчас колоть этими местоимениями, – подумала она. – Ему и так тяжело. Мне Сергей так все интервью угробит».

Тут она поняла, о чем только что подумала, и вновь взглянула на Алехина, испугавшись, что тот услышит ее мысли. Она уже начинала жалеть, что притащила его с собой. Но как она могла отказать?

«Бесчувственная идиотка! – мысленно закричала она сама себе. – Его жена, дети… Каково ему это слушать?»

– Я не могу ответить на этот вопрос, – замялся подполковник. – Знаю только одно: именно этот рейс и был целью. Я должен был проверить заранее, что там будет лететь. Я доверился Троекурову. Проверять не стал.

– Все очень просто, – вмешалась Джейн. – Просто и очень цинично. Москва сконцентрировала на границе с Восточной Украиной сто тысяч войск, танки, орудия… Им нужен был претекст.

– Что? – не понял подполковник.

– Повод, – перевел Алехин.

– Правильно, повод. Спасибо, Сергей, – поблагодарила его Джейн и продолжила: – То есть они сами сбивают свой самолет. В нем летит около двухсот человек. В основном русские holiday-makers91. Я проверяла. В этот же день Кремль объявляет это актом агрессии, неслыханным злодеянием. Парламент за пять минут голосует за использование troops92 за границей. И все – дальше поход на Киев.

– Но они же и так ввели войска, – заметил Сергей. – Мы оба видели. Танки, орудия, техника, личный состав на грузовиках.

– Да, но не в таком масштабе, как замышляли, – парировала Джейн. – Теперь у них совсем другая операция – тактическая. Чтобы остановить украинское наступление на Донбассе. Это – совсем другое дело. Они же не идут на Киев или даже Мариопуль.

– Мариуполь, – машинально поправил Сергей.

– Да, спасибо, Мари… Марипуполь. To cut it short93. Пухов по сей день не признает присутствия российских войск в Украине. Он больше не собирается наступать во весь франт. Sorry, фронт.

– Вы правы, Джейн, – сказал Горовой. – У нас отменили все отпуска. Все бригады были или передислоцированы, или готовились к отправке. Офицеры ночевали в казармах.

– Значит, приказ отдавал именно Пухов? – спросила Джейн.

Все посмотрели на Горового.

– Да, – ответил подполковник. – Никто больше не мог отдать такой приказ. Министр обороны по закону не может отдать приказ о боевых действиях за пределами страны. Он может только исполнять. А отдает только Верховный. Другого варианта просто нет и быть не может.

– То есть вы знали, что приказ отдал президент? – вступила в разговор Алла Островская.

– Знал.

Все замолчали.

Островская вышла в бар сделать кому – чай, кому – кофе.

Она спрятала Горового в мотеле «Дуга», расположенном в сосновом бору в двадцати километрах от города. Мотель принадлежал ее мужу. Стоял на реконструкции. В нем был один работающий номер. В помещении бара можно было разогреть еду, сварить кофе. У рабочих был трехнедельный отпуск, связанный, по словам мужа, с недопоставкой отделочных материалов. Место было если не совсем заброшенное, то на отшибе. Ни одна душа не должна сюда заехать, сказала Алла. По ее сведениям, Горового уже вовсю искали, даже по телевизору показали его портрет. Сказали, что похищен неизвестными преступниками ради выкупа. В общем, «Дуга» была единственным местом, где беглый подполковник хотя бы некоторое время мог чувствовать себя в относительной безопасности.

Джейн и Алехин добрались до Курска без проблем. Рано утром на шумном ростовском авторынке Алехин купил неприметную серую «Тойоту Короллу» с ростовскими номерами. В пути не было происшествий, кроме одной остановки гаишником за превышение скорости. Алехин дал гаишнику денег, даже не показав документы, и они через минуту проследовали дальше. В условленном месте встретились с Аллой и затем оказались в мотеле. Первый день за неделю в них никто не стрелял. И никаких погонь за ними больше никто не устраивал.

Самым страшным местом в интервью для Алехина был тот момент, когда Горовой включил запись своего разговора с генералом Троекуровым. Джейн внимательно слушала. Подполковник время от времени сокрушенно качал головой. Алехин вдруг понял, что слушает разговор, в котором решается судьба его семьи. Генерал и подполковник вынесли приговор Лене и дочерям. А потом пили коньяк и травили анекдоты. Про дуэль Пушкина и ворошиловских стрелков. Перед Алехиным сидел не свидетель, не офицер и даже не человек, а палач. Один из.

До конца встречи Алехин больше не проронил ни слова. По его отсутствующему виду можно было подумать, что он вообще потерял интерес к разговору.