Рейс через Атлантику

– Зеркало разбилось во время шторма, – пояснила Милен, – а после того случая с мистером Брукманом я уже не могла спокойно спать на этом месте. Вот, пришлось немного сменить обстановку. Так даже лучше. Просторнее.

– Легко отделались. Было страшно?

– Немного, – Милен едва заметно улыбнулась, – если честно, я такая трусиха! Всем говорю, мол, ерунда. А на самом деле – всю ночь глаз сомкнуть не могла. Думала, что мы непременно утонем… Зато утром, когда погода наладилась, я, наверное, первый раз за свою жизнь поблагодарила Бога.

– Трусиха? Ну-ну, – недоверчиво протянул Джеймс. – Ты отправилась в плавание на край света! Я едва ли знаю хотя бы одну молодую леди, кто согласился бы на такое!

Милен покрутила локон на пальце.

– Это всё моя вспыльчивость. Иной раз я сама не знаю, чего хочу, но только не сейчас… Там, в Америке меня ждёт новая жизнь, и я иду к ней в полном одиночестве. Я не так уверена в себе, как кажется, – она усмехнулась, – впечатление обманчиво! Мне нужен кто-то, кто был бы рядом, кто-то сильный, смелый и… и красивый. Как ты.

Ожидал ли он чего-то подобного? Скорее нет, чем да – самому себе врать не имело смысла: Джеймс был сбит с толку, он снова лихорадочно пытался найти подходящие слова.

– Извини, Милен. Я… я не думаю, что подхожу на эту роль. Мы… мы разные. Видишь ли, я всего лишь портовый грузчик, и главное – у меня есть семья. И я люблю их, ради них я отправился в это путешествие. Так что… извини.

Пора было заканчивать разговор. Джим испытывал ужасную неловкость, ему хотелось поскорее убраться из каюты, где всё вдруг стало ему противным: и сладковатый запах, и ухоженность, и эти сатиновые занавеси… И Милен. К тому же, каждую секунду Джим невольно ждал: вот-вот снова раздастся тот самый предсмертный крик, исполненный страха и отчаяния. И становилось ещё противней.

Джеймс простился наспех, ещё раз извинился. Уже через минуту он сбегал по лестнице на нижнюю палубу. Было пусто в голове, а на душе скребли кошки: правильно ли он поступает? Может быть, зря он торопится, и надо всё обдумать? Джим остановился. На полу перед дверью в каюту лежал Грегори, от него разило спиртным – судя по всему, Грег был мертвецки пьян. Джеймс потормошил его за плечо.

– Ты что тут разлёгся? Давай-ка я тебе помогу!

Грегори очнулся, глянул на Джима осоловевшими глазами.

– Я же говорил, якорь…мне…

Слова давались бедолаге с трудом. Джим помог Боцману подняться, отпер его каюту.

– Заходи, да осторожнее!

– Я говорил! – мямлил Грег, выдыхая перегаром. – Это Он играет с нами! Забавляется…

– Кто Он?! О чём ты?!

– Дейви Джонс! Это всё его происки! В задницу мне якорь! Ха! – Грег шумно опустился на кровать, упёрся руками в колени и продолжил свои пьяные бормотания: – Я подслушал…один моряк говорил, что мы сбились с курса. Мы в ловушке, приятель! Ха! Жратвы нет – раз, до берега далеко – два…

– Заткнись ты! – прервал его Джим и заставил улечься. – Проспись лучше!

Силы покинули Грега, он поворочался в кровати, пробубнил под нос какие-то ругательства. Джеймс был уже у выхода, когда Боцман вдруг отчётливо произнёс: «Ха! Труп Брукмана исчез… Три!» И тут же раздался громоподобный храп.

Глава 7

Джеймс спал плохо. Он ворочался с боку на бок, всё никак не мог устроиться удобнее. Сон то захватывал его, то вдруг отступал, как прибрежные воды во время отлива. И Джеймс никак не мог уловить призрачный переход от сна к бодрствованию и обратно. Его всё время окружала непроглядная тьма. Тьма давила, сжимала в своих объятиях, тьма жила какой-то своей особенной жизнью. В её липкой материи трепыхались звуки, будто мухи, запутавшиеся в паутине. Тут и там – трещало и щёлкало; звуки появлялись и поспешно исчезали. И трудно было угадать их источник. Лишь где-то в глубине, там, где тьма сгущалась настолько, что, казалось, её можно потрогать, слышался едва уловимый шорох. Что-то жило там, оно наблюдало и выжидало, приближаясь медленно и неотвратимо. Чтобы как хищный паук наброситься на свою жертву.

Джим проснулся. Голова раскалывалась, боль стучала в висках вместе с пульсом. Джим привёл себя в порядок: умылся, гладко выбрился. На секунду задержался у зеркала, рассматривая своё отражение. Лицо осунулось, под глазами наметились синяки. Будто он не отдыхал всё последнее время, а выгружал тяжёлые бочки из огромного грузового трюма. Скорее бы на берег! Как же он чертовски устал от всего: и от постоянной качки, и от непогоды, и от всего, что творилось вокруг. Джим одёрнулся и направился на палубу. У самого выхода он едва не налетел на Боцмана. Выглядел тот ужасно: заплывшие воспалённые глаза, блуждающий взгляд, лицо, пепельно-серого цвета. Руки его дрожали. Грегори посмотрел сквозь Джеймса. Пробубнил что-то неразборчиво под нос и побрёл вдоль борта, слегка раскачиваясь и прихрамывая.

Джим догнал его.

– Ты в порядке, Грег? Что с тобой?

Боцман опустил голову и вдруг хрипло запел.

Коль в гости ты ко мне пришёл,

Садись со мной скорей за стол.

Но яства прежде чем вкусить,