Рейс Москва – Стамбул

Тонкий жест был особенно приятен и доверителен. Выйдя из лифта, я сразу же заметила композицию из белых цветов, выставленных на площадку в фиолетовой вазе. Белоснежный букет, составленный из ромашек, лилий и орхидей, завораживал совершенством цвета и подобранным размером бутонов. Подойдя вплотную, я взяла открытку, аккуратно вложенную внутрь букета.

«Добро пожаловать в новый дом».

Вставив ключ в замок и без особых усилий открыв дверь, я застыла на пороге того, что, казалось, не могло быть реальным. Обновленное помещение мало походило на уже знакомый мне дуплекс. Прежние темные декорации сменились на светлые. Мебель, стены, предметы домашнего уюта – все преобразилось. Белые диваны, прозрачный журнальный столик без ненужных безделушек, приторных вазочек и безвкусных статуэток – гостиная приобрела легкий ненавязчивый стиль. Пропали искусственные цветочные композиции, съедавшие пространство, и солнце сквозь прозрачный тюль совершенно по-другому освещало залу. Обзорная экскурсия продолжилась в теперь уже нашей спальне, где стены перекрасили в цвет ванильного мороженого. Кровать не в турецком, а в японском стиле стала конечной остановкой моего путешествия. Выразив восторженные эмоции в физическом сближении, мы лежали вплотную друг к другу, проживая моменты простого домашнего счастья.

– Теперь это похоже на дом…

Кажется, он думал о том же.

* * *

Последующие три недели были заняты изучением языка. Нанятый частный преподаватель (занудной серой мыши было давно за тридцать) выбрал методику зубрежки, которая дала немедленные результаты. Тренировка памяти оказалась тем самым уникальным методом постижения новых словосочетаний, выражений и фраз.

В свободное от учебы время я разъезжала по марине на новеньком скоростном велосипеде бордового цвета (сюрприз, ожидавший меня в подземном гараже и полученный на следующий день после приезда). Спортивные прогулки приносили мне особое удовольствие: как правило, они заканчивались в салоне красоты на Багдадском проспекте. Владелец – молодой и перспективный мастер стиля и его жена – администратор, успешно вели общее дело: удовлетворяли самые немыслимые запросы клиентов. Бум на прически в стиле Пэрис Хилтон ураганом пронесся по Стамбулу, выражаясь в навязчивых претензиях походить на избалованную голливудскую особу хоть как-то и чем-то.

Провожая меня до дверей, наблюдая, как я с идеально выпрямленными волосами сажусь на свой велосипед, владелец салона и его супруга трепетно переживали, не растреплет ли ветер мой четкий пробор. После чего мастер возвращался к очереди ожидавших его клиенток.

Я все реже заставала Хатидже, убирающую и начищающую что-либо, по простой причине отсутствия в квартире ненужных вещей и бездарных предметов якобы суперстиля. Приходя раз в неделю, она выполняла всю домашнюю работу разом и оставляла приготовленную еду в четырех вариантах блюд остывать на плите. Ощущая свою незаменимость, Хатидже, кажется, полюбила меня за то, что я не вторгалась в ее пространство чистоты, порядка и кулинарии. Обрадованная новым выбором Эрола, на этот раз, по ее мнению, не прогадавшего, наша домработница никогда не задавала лишних вопросов, чем была мне особенно приятна.

Стоит признаться, что за прожитый в Fenerbahçe месяц мне вряд ли удалось погрузиться в турецкую культуру и впитать местные традиции. Здешние жители относили себя к продвинутому классу европеизированных турок, разрешая себе множество непозволительного в деревнях и провинциях. Мотивируя свое поведение образованностью и либеральным мышлением, одновременно они осуждали соседа, брата и лучшего друга за точно такие же действия и поступки. Возмущаясь и сплетничая о ком-то, произносили часто повторяющееся слово Ayip[2], таким образом выражая несогласие и осуждение. Не знаю, прописана ли в Коране одна из христианских заповедей «Не суди́те, да не судимы будете», напоминание о которой так необходимо здешнему обществу.

Ярким примером «добрососедства» служил проживающий этажом ниже бизнесмен. Каждый раз, видя домоправителя, он расспрашивал его обо мне и критиковал Эрола, саркастически шутя о его якобы третьей женитьбе, теперь уже на иностранке, да еще такой молодой. Довольный своими замечаниями о соседях сверху, он гордо удалялся, уверенный в своем моральном превосходстве. По словам соседей с пятого этажа, этот самый герой увел девушку у младшего брата, вяло поддерживал отношения на протяжении нескольких лет, но так и не решился сделать предложение, дабы не быть осужденным семьей и друзьями. Отсюда напрашивался вывод, что погуливать, мол, можно, а серьезно-то стыдно! Неоднократно встречая меня в гараже, когда я ставила там велосипед, он моментально выскакивал из своего «Линкольна» и торопился успеть в один лифт со мной, чтобы пожелать мне доброго дня на ломаном английском. Данный диалог изо дня в день был примерно одинаковым:

– Good day for you! – Наверное, желая сказать Have a good day, он путал порядок слов.

– И нам денька хорошего, – улыбаясь его комичной персоне, отвечала я.