Рейтинг (СИ)

— Да, конечно, он хороший парень, но почему-то не всех хороших парней снизу перетягивают сюда. Ты не задумывался, почему? — Ломов был непреклонен. Задавая вопрос, откинулся на спину кресла, на котором сидел и сложил руки крест-накрест.

— Почему же?

— Это прецедент, если можно одному, почему нельзя другим? Если пойти по такому принципу, разрушится вся система. — Как многие из старых вояк, он был предан системе, будто близкому человеку, и готов был пожертвовать многим для обеспечения ее безопасности.

Петру Гольдштейну не сложно было предугадать, что он скажет дальше.

— Потому что не существует критериев для определения «хороший парень», — продолжал Ломов. — Каждый по своему хорош. Не так ли? Рейтинг удерживает порядок. Каждый знает свое место. Рейтинг дает здоровую конкуренцию и прогресс. Ты отпускаешь его вниз и не боишься, что он сболтнет там лишнее?

— Не отпускать вниз — это такое же лишение свободы, как закрыть в клетке. Он все понимает. — Петр Гольдштейн одернул руку, потянувшуюся за ухо и продолжил с новым рвением. — Нужно найти ему какое-то другое применение, отвлечь что-ли. Занять. Чтобы он почувствовал ответственность за других, свою причастность. Чтобы не думал, что он изгой, не такой как все.

— Ну вот. Здесь, как ты говоришь, на свободе, он чувствует себя изгоем, и у него едет крыша. Тебя это не смущает? — нашлись контраргументы и выводы у Ломова.

— Смущает. — В этом Петр Гольдштейн был с ним согласен. — Быть вне системы — это то же самое, что попасть одному за пределы Рейтполиса. Поначалу даже интересно, новые впечатления, но со временем одиночество обгладывает до костей.

— Вот именно. Может, ему устроить экскурию за купол? Пошляется по пустыне без атмоферы, припечется чуток на солнышке, сразу почувствует разницу. И что значит быть одному. И что значит киснуть, когда причины нет, абсолютно.

Захар Ломов скривился, наблюдая за тем как его собеседник, поджав губы, отвел взгляд.

— Одиночество. Не такой как все, — передразнил Гольдштейна. Затем выдал глубокий «ох» и сменил интонацию в голосе на более спокойную.

— Если у него совсем поедет крыша, и он учудит что-нибудь, угроза будет более чем реальна. А наша задача — предупреждать угрозы. Делай выводы. Он сам дает повод. Мы его закрываем за перевоз наркотиков, а ты убеждаешь в том, что сотрудничество ему придется продолжать. По сути, большую часть времени между сменами он и так сидит взаперти. Это практически ничем не отличается от сидения на нарах. За малым исключением: в тюрьме он будет нормально питаться и не гробить здоровье галлюциногенами. И, конечно же, меньше будет возможности поделиться информацией с другими.

* * *

Гольдштейн и Ломов не впервые обсуждали ситуацию с центром управления Рейтполиса и проблемы, появившиеся в связи с необходимостью держать в штате Гуляку. На памяти Захара Ломова, а отдал он службе более сорока лет жизни и немалую часть своего здоровья, кроме происшедшего два года назад инцидента, не было каких-либо проблем с системой управления. До недавнего времени каждый сотрудник сетевой безопасности ни на долю секунды не сомневался в компетентности Совета Модераторов, стоящих во главе всего. Миллиардный Рейтполис жил в целом стабильной размеренной жизнью, за исключением мелких инцидентов, с которыми легко справлялись технические службы. Общепринятым было мнение, что все жизненные процессы, будь то движение транспорта или ремонт купола, выращивание и доставка пищи, защита от внешних и внутренних угроз, контролируется Советом Модераторов. На сетевых экранах регулярно выступали хорошо известные всем личности, рассказывая о новостях науки и техники, космических открытиях, о победах над болезнями и рецептах долголетия, о воспитании детей и о произведениях искусств, — обо всем, что способно сделать жизнь Рейтполиса комфортной и открывать новые перспективы для развития.

Два года назад выяснилось истинное положение вещей. Оказалось, что на тот момент модераторы существовали только на голограммах, регулярно обновляемых автоматической системой управления функциями — АСУФ. Создатели АСУФ запрограммировали ее допускать к себе только того, кто был вне системы рейтинга. Как удалось выяснить у самой Аси (так с легкой подачи Захара Ломова в отделе сетевой безопасности стали называть сетевой блок управления), последний десяток лет Ася работала на автопилоте. В позапрошлом году автопилот дал сбой, в результате которого пришлось перезагружать всю систему верхних этажей.