Река – костяные берега

– Спасибо, что помогли. За ночь остынет, думаю. Может, утром еще придете? Вместе отопрем, а то вдруг он снова буянить вздумает.

Те согласно кивнули и, попрощавшись, вышли из калитки на улицу.

Нина все еще стояла на крыльце, бледная и растрепанная, с виноватым видом.

– Прости моего дурака, – тихо сказала она, опасливо глянув в сторону сарая. – Не пойму, что на него нашло.

– А про березовый прут и заговор – это правда? – спросил Звонарь, понизив голос так, чтобы Щукин-старший не услышал вопроса.

– Так ведь… – Женщина хотела что-то сказать в свое оправдание, но запнулась и молча кивнула.

– Зря ты, Нина. Не надо было. Не знаешь разве – если нечистая сила что и дает, так только беду и горе?

– Почему же сразу «нечистая сила»? В заговоре ничего о ней не сказано.

– Кого обмануть-то хочешь? – Звонарь усмехнулся, и соседка съежилась под его укоризненным взглядом, но потом упрямо возразила:

– Когда дети голодают, кого угодно о помощи попросишь.

– Так уж и голодают! Все ведь живы-здоровы. А вот колдовством своим ты болезнь на них навлечь можешь. Заговоры эти бабыдусины – не к добру! Всем это говорил, и тебе тоже.

– А я не верю в то, что она ведьма! – шепотом, но с вызовом ответила Нина, отступая к двери. – Мало ли что в селе болтают! Болтают, болтают, а все равно к ней за помощью идут! Она всем помогает, никому зла не делает!

– Я тебе, Нина, так скажу: не ведьмы в бедах виноваты, а люди, которые к ним с просьбами обращаются. Кланяются силе темной, не замечая, как тьма окружает их со всех сторон. Когда опомнятся, глядь – а отступать уж некуда. Кругом топь.

Звонарю показалось, что в глазах Нины мелькнуло понимание, она вдруг перевела взгляд куда-то вдаль, будто хотела увидеть ту самую топь, подобравшуюся к селу, к домам, притаившуюся в зарослях камыша в ожидании неосторожного путника. Но спустя мгновение женщина, будто решив что-то про себя, отрицательно качнула головой и со словами «Не верю!» скрылась за дверью своего дома.

Глава 2. Баржа

Яхта покачивалась на воде, сверкая на солнце белыми глянцевыми боками, над которыми вызывающе рдели паруса. Алые полотнища выгнулись дугой под мощным потоком попутного ветра. Как и положено по классике жанра, Грэй в белоснежной рубахе стоял на носу, обнимая за плечи свою Ассоль, и со стороны казалось, что юноша безмерно счастлив.

На самом деле это была лишь маска, готовая вот-вот слететь, и он ее старательно удерживал с помощью отработанной улыбки, являющейся важной частью имиджа успешного, беззаботного и ни в чем не нуждающегося парня, – таких теперь называли «мажорами». Главное – чтобы Ассоль случайно ничего не заподозрила и не сбежала к более состоятельному покровителю.

Законы в современном мире не давали никакой надежды на искренние романтические отношения: девушки даже не смотрели в сторону парней, не имеющих приличного автомобиля и дебетовой банковской карты, – так он считал. Не все девушки такие, конечно. Но в том-то и дело, что Борису нравились только те, кто знал себе цену. Те, кто принимал дорогие подарки как должное, кто любил ужинать в приличных ресторанах и разъезжать на дорогих авто. Те, кто имел право рассчитывать на все это – девушки с модельной внешностью, притягивающие к себе взгляды. Лучшие. Его Ассоль (а по паспорту – Лера Красавина) была как раз из таких. Сегодня он намеревался растопить ее надменное ледяное сердце романтическим подарком ко дню ее рождения: арендовал яхту с бутафорскими парусами и вырядился Грэем.

Надежды провести день вдвоем не оправдались: Лера захотела пригласить гостей, и поэтому вместо приятной беседы с обожаемой девушкой Борис получил шумную вечеринку. Музыка гремела над рекой, сдобренная тяжелыми басами сабвуферов, не оставляя ни малейшего шанса завести разговор. Девчонки, визжа и размахивая руками, танцевали вокруг мачты, особенно стараясь, оттого что парни снимали их на видео. Хлопки открывающихся бутылок с шампанским каждый раз вызывали бурные аплодисменты, и Борис уже перестал считать выпитые бокалы. Но всеобщее веселье не помогло даже на время избавиться от мыслей о приближающемся крахе. Борису не терпелось достать телефон и заглянуть в торговую программу с графиками акций московской биржи. Прошло не меньше часа с тех пор, как он видел их в последний раз. Страшно подумать, что могло произойти за это время с его счетом: уже несколько дней рынки акций здорово лихорадило.

Конечно, он сам был виноват. Сам загнал себя в ловушку. Поддался охватившему азарту, размечтался, как сопливый мальчишка! Думал, по-быстрому сорвет куш, а получилось наоборот: его счет скукожился чуть не вдвое, и сложившаяся на рынке ситуация грозила в скором времени оставить от него пустое место. Превратить в ноль. Ноль – это конец, из него ничего нельзя вырастить. Пока же на счете оставались какие-то деньги, оставалась и надежда, но стремительно таяла вместе с ними.