Река, утратившая берег. 1.Алармель (СИ)

- Ну чего таращишься? - Теодор схватил посох и с преувеличенно занятым видом принялся драть себе спину. - Сжал он тебя слишком сильно, да еще кто-то из ваших ненароком по голове тебе заехал. Я тоже думал, что ты умираешь, девочка. Там тебе, наверное, уж и могилку заготовили.

Как и большинство обитателей Долины, Теодор всегда был против зарывания усопших в землю.

Джейк. У меня похолодело в животе и одновременно стиснуло грудь. Разливающаяся по телу боль словно разом прыгнула в одно место, прямо где-то под сердцем. Я боялась спрашивать дальше. В тишине Лилли отклеилась от стены и согнулась под прямым углом, неуклюже собирая высохшие осколки. Как обычно, ради меня она приняла человеческий облик, но не рассчитала конечности и теперь путалась в изгибающихся в разные стороны шишковатых пальцах. Теодор продолжал чесаться. Осторожно спустив ноги с лежака, я обнаружила на себе немыслимо широкий и длинный балахон.

- Моя седире, - заметил Теодор, опуская посох. - Подвяжи повыше.

Я небрежно подоткнула мягкую ткань рубахи и скрутила лишнее громадным узлом на животе.

- Сиди, - произнес суарг, вставая. - Я приведу Хоакина, он заберет тебя домой.

- Не хочу я домой. Где Джейк?

Теодор не ответил. Витиевато, по туннову обыкновению, попрощавшись, Лилли начала терять форму, окуталась темно-оранжевым и, раз исчезнув, больше не появлялась, а пришедшего вскоре Хоакина спрашивать не хотелось. Он принес мне другую одежду, молча ждал, пока я разбирала спутанные волосы, молча взял за руку и вывел из круглого домика туннов.

Сновавшие по Усадьбе ко бросали на нас быстрые взгляды. В них чудилась укоризна, и стало жарко и стыдно, что Хоакин ведет меня за руку, как напроказившую маленькую девочку. Я и тогда уже была выше него на целую голову, а он все командовал.

Отказавшись от ужина, я бегом поднялась к себе и завалилась на лежанку, лицом к стене. А ночью меня разбудил тайком пробравшийся в мои комнаты Марио. Мы помирились, и он с гордостью показал светлые полосы на шее - шрамы, оставленные моими ногтями прямо над ровно бьющейся синей жилкой.

Он же рассказал, что Джейка и вправду собирались забить камнями, но Теодор уговорил людей не брать грех на душу, а отдать его Фредерике. Он отобрал меня у Джейка и потащил к туннам, а несчастного иелима люди гнали до самого дома сарпы.

- Никакой он не иелим, - упрямо повторяла я, всхлипывая. - Все ты врешь. Фредерика его отпустит!

Марио расстроенно уставился в стену. Как и все наши, он терпеть не мог Джейка, но и не переносил, когда я плакала.

- Хочешь, - вымолвил он наконец, - мы пойдем завтра к дому Фредерики?

Я отняла мокрые кулаки от зареванного лица.

- С ума сошел?

Он ковырнул стену ногтем. У самой лунки белело круглое пятнышко.

- Ну мы спросим только...

- Фредерику?!

- Ну ты же умеешь с ней разговаривать.

Я не умела, хотя никому в том не сознавалась. Честно говоря, я вообще ничего не помнила о своем давнем пребывании в доме сарпы. Но мне нравилось казаться загадочной, нравилось, когда другие дети уважительно перешептывались у меня за спиной.

- Или боишься?

- Вот еще! - презрительно фыркнула я, утирая остатки слез. - Утром и пойдем.

Но утром никуда не пришлось идти - за Хоакином прислал Совет.

Говорят, когда был жив мой отец, он входил в Совет представителем наших. Считалось, что после его смерти это место займет Хоакин. Но остальные члены Совета решили иначе. Людей слишком мало, - сказали они. - И слишком недолго они живут. И слишком коротка у них память. И слишком они свирепы и опрометчивы. Их мало, но они убивают даже сородичей. Хорошо, что они не умеют скрывать ни своих мыслей, ни намерений. Зачем нам их представитель, когда все они - как на ладони и привязаны к своим жилищам? И никто не позволит им размножаться, смешиваясь с другими.

- Быстро забыли они, кто в Долине действительно свиреп и опрометчив. И убивает своих, - заметил как-то Теодор. - Кто принес сюда настоящий мир, и кто поддерживает его, тоже не видят.

Так или иначе, не пришлось Хоакину войти в Совет. И вот теперь, приняв из рук сторожащего Усадьбу ко кусок лианы с многозначительными прорезями в широких сиреневых листьях, он помрачнел и торопливо засобирался.

- Детей за тын не выпускать, - приказал Хоакин одному из ко, шагая вниз по опоясывающей дом широкой лестнице. Тот качнул круглой головой, соглашаясь. Мы с Марио, оккупировавшие перила наружной веранды, досадливо переглянулись. Ну, все. Так и будем сидеть в Усадьбе, пока Хоакин не вернется. Спорить с ко бессмысленно - они слушаются одного патрона, а перенастраивать их я не умела. Какая жалость, что я не родилась раньше! А то бы они подчинялись мне.