Река жизни

В жаркие летние дни утомленные жарой люди, птицы, звери – все прячутся в тени, чтобы переждать зной. Утром белые и желтые кувшинки радовали глаз своей красотой, а к полудню спрятались под водой. В природе наступает «тихий час». Но сегодня крестьяне не собирались его соблюдать, сегодня большой праздник – день Ивана Купалы, поэтому мужики решили пораньше закончить, чтобы бани успеть истопить. А пока косьба в разгаре. Воздух от зноя звенит. Взмокшие рубахи прилипли к спинам косарей. Но вот Мирон Левченков вопросительно посмотрел на своего отца Лукьяна Емельяновича. Тот поднял глаза к небу, прикинул по тени время, не спеша вытер косу и пошел к повозке. Пораньше так пораньше. И потянулись мужики к жбанчикам с водой и квасом. Купальная ночь – самая короткая в году, и этой ночью мало кто будет спать.

Молодежь в предвкушении веселья перекликались друг с другом, шутили. Праздник решили начать часов в пять, а до этого на берег реки, к месту проведения гуляний, нужно успеть притащить березку, украсить ее цветами и пестрыми лоскутками.

Праздник начали с хоровода вокруг березки. И песни пели напевные, народные: «Береза моя, березонька, / Береза моя белая, / Береза кудрявая. / Стоишь ты, березонька, / Посередь долинушки…». Когда стемнело, разожгли костер и спалили чучело из соломы. Его Харитон Левченков и Василий Архипов заранее приготовили. Это чтобы всякая нечисть: ведьмы, оборотни, водяные, русалки, лешие, которые оживают в такую ночь, исчезли. Леший может так по лесу заплутать, что не скоро домой и дорогу найдешь. Водяной вообще может утопить, а с русалкой тоже шутки плохи: защекочет и на дно утащит. Вот, чтобы задобрить речных дев, девушки плели венки из полевых цветов и хороводы водили в них вокруг костра. Натанцевавшись, несли веночки за деревню, вверх по течению реки, и бросали в воду. А затем с криками и смехом шли по берегу. Если чей-то венок цеплялся за куст, его подбадривали, и кто-нибудь из ребят палкой выпроваживал его из «плена». И венок продолжал свое спокойное плавание.

Подле костра устроили целый пир с блинами, яйцами – кто что принес. А затем игры продолжились, загадывали загадки, дурачились, поддразнивали друг дружку.

В полночь самые смелые – Матвей Козодоев и Клавдия Трифонова – пошли искать цветущий папоротник. По народному поверью, его цветок способен сделать человека умным и богатым, а также открывает зарытые в земле клады. Праздник закончился только на рассвете. Матвей с Клавдией вернулись без клада, но объявили о своем решении пожениться осенью. Волшебная ночь пары сводит…

Вот в такую загадочную ночь народного праздника Ивана Купалы родилась в семье Никитиных девочка. Ночью начались у Анисьи схватки. Хорошо, что с сенокоса успели вернуться. Василий помчался за Марфой. Знахаркой была, умела и в таких делах помочь. Незаменимый человек в деревне, до врача в уезде не всегда и доберешься. А она знала толк в травах – какая от зубной боли, какая от ломоты в костях поможет. Сама их собирала. У каждой травки свой срок сбора. Вот Марфа и выдерживала эти сроки. Готовила настойки, отвары, мази, никому не отказывала. Травы сушила под навесом, чтобы свойства их не ухудшить.

Женщина рожает, и земля, на которой она живет, тоже родит. Значит, женщина – самое главное существо на земле? Выходит, что так. Она – источник жизни! Но женщина без мужчины не родит. Мужчина ее и обеспечит, и защитит. Значит, они оба важны, чтобы новая жизнь зародилась и никогда не прерывалась. Как и хлеб без земли. Земля – женщина. Хлеб – мужчина. Они тоже друг без друга не могут.

Боль накатывала волнами. Не хватало дыхания. Анисья застонала и почувствовала, что боль уходит. Когда ребенок закричал, Анисья обессиленным голосом спросила:

– Кто?

– Девочка, девочка, вон какая глазастенькая, – весело ответила Марфа. Одной рукой она держала ребенка, а другой легко шлепнула новорожденную по крохотной красной попке. Малышка закричала, а Марфа рассмеялась: «Певунья родилась».

Человек криком известил о своем появлении в этот мир. Дитя уже жило целых девять месяцев, но это были совсем другие месяцы – в утробе матери, связанные пуповиной. А теперь его отделили. Девочка совсем беззащитна перед этими людьми. И теперь от них, но прежде всего от матери и отца, будет зависеть, как она будет расти, развиваться, чем ее будут кормить. Анисья что-то говорит, а голос такой слабый, совсем не слышно, Марфа ниже наклонилась.

– Вася, наверное, мечтал о сыне.

Марфа махнула рукой.

– Ага, все отцы мечтают о сыновьях, а любят больше дочек. Вон Федор Маркелов трех сынов имеет, пил беспробудно, чуть ли семья по миру не пошла. Агафья совсем с ним извелась, а как родилась Хавронья (угораздило их назвать девку таким именем, на свинячье похоже, где они его только нашли?)… Так я о чем говорю – как родилась дочка, так Федор пить перестал, а несколько лет совсем не просыхал. Девке шестой год, а он ее с рук не спускает. Идет на луг, в одной руке вилы, а на другой Хавронья сидит и обнимает его за шею. И оба смехом заливаются. А ты говоришь, сына.