Река жизни

Все это Марфа рассказывала, а руки делали свое, привычное дело: мыли, обтирали, пеленали. Сделав все необходимое, она положила ребенка рядом с Анисьей, приговаривая: «Ну, теперь расти, дитятко, по часам и минуткам – на радость родителям и миру честному».

Вот свершилось чудо, и сразу все человеческие проблемы ушли, отодвинулись куда-то далеко-далеко, за горизонт. Анисье не верилось, что будничная суета может вернуться. В эти минуты во всей Вселенной было только два человека: маленькая девочка без имени и мать, склонившая голову над ней. И эта малютка уже известила о своем появлении – не весь мир, конечно, но трех людей точно.

Василий во время родов стоял в сенях и слышал раздирающие душу крики Анисьи. И она чувствовала его присутствие через стену, но ни за что не согласилась бы, чтобы он присутствовал при родах. Стыдоба какая, засмеют в деревне. Когда ушла повитуха, Василий приблизился к жене и робко, неуклюже погладил ее по волосам; перевел взгляд на дочь, и его сердце наполнилось такой нежностью, которой он от себя не ожидал и в которой боялся признаться. Все эти нахлынувшие чувства одновременно смешивались со страхом за абсолютно беззащитное существо. В нем боролись два чувства – желание взять дочь на руки и боязнь этого. Утром, проснувшись от плача малютки, Анисья увидела рядом с подушкой букетик васильков.

Не в капусте найденный, не аистом принесенный, а родился человек в муках. Так предначертано человеку приходить в этот мир – с болью. Но муки быстро забываются, и остается радость. Прежде всего, радость для родителей. Родилась девочка в бедной семье, и поэтому жизнь ее была предопределена от колыбели до смертного часа (если не произойдет чуда, но в чудеса не очень-то верили). Работа с раннего детства. При изнуряющей работе – жизнь впроголодь. Постоянная борьба за выживание. А те, на кого работали эти полуголодные люди, и ели сытнее, и жили веселее. Одна из несправедливостей жизни…

У Василия и Анисьи сомнений не было в выборе имени дочери – конечно, Василиса. Анисья очень любила цветы, которые сельские жители считают злостными сорняками, – васильки. А она их во всех уголках сада сажала и любовалась. В саду цветы, рядом любимый Васенька; может быть, и васильки любила потому, что его имя созвучно было с названием цветка. И вот долгожданное счастье: в самом начале двадцатого века, после шести лет их совместной жизни, родилась дочка. Счастливее матери, чем Анисья, не было на всем белом свете. Конечно, Анисья втайне молилась о ребенке. Бездетность воспринималась в деревне как наказание судьбы и большое человеческое несчастье.

Крестили Василису через неделю, в церкви села Поречье. В метрической книге приходской батюшка Святослав сделал запись, что дано ей имя Василиса, что рождена она 7 июля 1901 года. Родители: крестьянин Никитин Василий Акимович и его законная жена Анисья Савельевна. Крестными родителями новорожденной стали крестьянин Мартюшев Наум Емельянович и крестьянка Левченкова Пелагея Кирилловна.

Родилась Василиса, любимая и долгожданная, и еще не знала, что этот мир сотрясается от войн, беспорядков, насилия, политических и экономических потрясений. Что именно в этом году в далекой Италии народ устранял последствия ураганов, разрушивших целые города, жители Индии страдают от сильного голода, а на Обуховском заводе в Петербурге произошла забастовка. Но, как бы вопреки всему плохому и разрушительному, в этом году впервые присуждаются Нобелевские премии: физику Вильгельму Рентгену, химику Якобу Вант-Гоффу, медику Эмилю фон Берингу. А Антон Павлович Чехов написал свою бессмертную драму «Три сестры». Но никто из жителей Луговской этого не знал. А многие не узнали этого до конца своих дней…

Начинался двадцатый век. И накатывались его великие события. Но пока до Луговской они не дошли, потому изменений особых не было. Все шло по заведенному не один век назад кругу. Семья Никитиных жила, как все: трудились, чужое не брали, а если давали, то не брезговали.

Через несколько дней жизнь семьи Никитиных вошла в привычное русло. В печи ранним утром загорался огонь: хозяйке надо приготовить на семью, подоить корову и проводить ее на пастбище. В разгаре была сенокосная пора, и деревня вымерла, все от мала до велика уходили на луга. Каждый день заготовки сена – это корм скоту на несколько недель. Василий видел, как слаба жена, и запретил ей ехать с ним на луг. Погода установилась жаркая, сено высыхало, по выражению деда Лукьяна, «на вилах». Спешили убрать, пока не было дождей.

В эту пору случилось несчастье в семье Евстария Трифонова. Во время грозы загорелась изба. Летом все в поле или на сенокосе, только старухи да малые дети дома. Старухи с иконой Божьей матери стали обходить соседские дома. Когда народ прибежал, изба полыхала, спасти ничего не удалось: ведрами воды разбушевавшийся пожар не затушишь! Все, что нажито долгими годами тяжкого труда, пропало. Страшнее этого была только смерть близкого человека. Вся семья в раз оказалась раздетой, разутой.