Реки Лондона

– Ты изучал надпись у льва на заднице, – припечатала Лесли. – Я пыталась скрутить пьяных гопников, а ты тем временем занимался историческими исследованиями.

– А хочешь узнать, что там было написано? – спросил я.

– Нет, – ответила Лесли, – не хочу. Ни про надпись на львиной заднице, ни про принцип работы сообщающихся сосудов, ни про то, почему одна сторона Флорал-стрит на сто лет старше другой.

– Тебе это неинтересно?

– Да пойми, мне просто не до того, когда я скручиваю гопников, ловлю угонщиков или приезжаю на смертельные аварии. Ты мне нравишься, ты хороший парень – но ты видишь мир вокруг не так, как его должен видеть коп. Ты как будто видишь что-то, чего нет на самом деле.

– Например?

– Не знаю, – пожала плечами Лесли, – я ж не вижу того, чего нет.

– А между прочим, полезный был бы навык для копа, – сказал я.

Лесли фыркнула.

– Нет, ну правда, – продолжал я, – вчера ночью, пока ты потакала своей кофеиновой зависимости, я нашел свидетеля, которого на самом деле нет.

– Вот именно, – сказала Лесли.

– Но как свидетель мог что-то увидеть, если его не существует, спросишь ты?

– Спрошу.

– Мог, если он – призрак.

Лесли уставилась на меня и пару секунд молчала.

– Моя версия – это был ответственный за камеры наружного наблюдения, – наконец выдала она.

– Что? – не понял я.

– Ну, чувак, который просматривал запись с камеры наружного наблюдения. Это и есть свидетель, которого там не было. Но мне нравится эта выдумка про призрак.

– Это не выдумка, я действительно его допрашивал, – сказал я.

– Какая чушь.

Тогда я рассказал ей о Николасе Уоллпенни и об убийце, который прошел мимо жертвы, развернулся, сменил костюм и снес несчастному…

– Напомни-ка, как звали жертву?

– Уильям Скермиш, – ответила Лесли, – так сказали в новостях.

– …и снес несчастному Уильяму Скермишу голову с плеч.

– А вот этого в новостях не было.

– Отдел расследования не хочет афишировать такие детали, – сказал я. – Для проверки свидетеля.

– Это того, который призрак? – уточнила Лесли.

– Именно.

Она поднялась со ступеньки, слегка пошатываясь, но потом снова обрела устойчивость и сфокусировала взгляд.

– А вдруг он и сейчас там?

Холодный воздух наконец начал оказывать на меня отрезвляющее действие.

– Кто?

– Ну, этот твой призрак, как его – Николас Никлби[4]? Вдруг он там и остался, на месте преступления?

– Откуда же мне знать, – ответил я. – Я вообще в призраков не верю.

– Тогда пошли поищем, – предложила Лесли. – И если я тоже увижу его, это будет подтверд… тверж… довод, в общем.

– Ладно, – сказал я, – пойдем.

И мы с ней рука об руку пошли по Кинг-стрит в сторону Ковент-Гардена.

Тем вечером у храма наблюдалось полнейшее отсутствие призрака по имени Николас. Мы взяли за исходную точку портик, где я его встретил. И поскольку Лесли, даже в стельку пьяная, не растеряла ни капли полицейской дотошности, мы принялись методично прочесывать территорию храмовой площади, следуя по ее периметру.

– Нужна картошка, – проговорила Лесли, когда мы пошли по второму кругу. – Или кебаб.

– Может, он не появляется, потому что я не один? – предположил я.

– А может, сегодня просто не его смена, – отозвалась Лесли.

– Ну и хрен с ним, – сказал я. – Пошли возьмем по кебабу.

– Во вспомогательном отделе ты добьешься успеха, – проговорила Лесли. – И кроме того, ты…

– Только попробуй сказать «принесешь большую пользу» – и я за себя не отвечаю.

– Я хотела сказать «внесешь разнообразие», – сказала Лесли. – Сможешь, например, поехать в Штаты. Уверена, тебя возьмут в ФБР.

– В качестве кого?

– Ну, вдруг им нужен двойник Обамы.

– А вот за это ты угостишь меня кебабом, – сказал я.

Но в итоге у нас просто не хватило сил дойти до кебаб-хауса, и мы направились обратно в общежитие. Лесли была не в том состоянии, чтобы приглашать меня к себе. Я же находился в той стадии алкогольного опьянения, когда лежишь, уставившись в потолок, а комната кружится перед глазами. А ты размышляешь то о природе Вселенной, то о раковине – успеешь ли добежать до нее прежде, чем тебя вывернет наизнанку.

Назавтра был мой последний выходной, последняя возможность доказать, что способность видеть невидимое жизненно необходима современному офицеру полиции. Иначе – здравствуй, вспомогательный отдел.

– Извини за вчерашний вечер, – сказала Лесли.

Нынче утром мы с ней оказались одинаково неспособны вынести ужасы общажной кухни – а потому предпочли рабочую столовку. Несмотря на то что половину ее персонала составляют пухленькие полячки, а другую половину – тощие сомалийцы, меню здесь (как и во всех, наверно, казенных учреждениях) представляет собой стандартную кухню английской забегаловки. Кофе был дрянным, чай – горячим, сладким и подавался в кружках. Им я и ограничился. Лесли, напротив, выбрала полновесный английский завтрак.

– Да ладно, – ответил я, – но ты много потеряла.

– Да не за это! – Она шлепнула меня по руке плоской стороной ножа. – За то, что я сказала, какой из тебя коп.

– Ничего, – сказал я. – Я принял к сведению твое мнение и, конструктивно обдумав его сегодня утром, нашел изящный, действенный, а главное, творческий способ добиться карьерного роста.