Реки Лондона

Итак, экипировка охотника за призраками должна включать в себя: термобелье (важнее всего!), теплую куртку, термос, запас терпения. Ах да, еще нужен призрак.

Достаточно быстро я осознал, что большей глупости не совершал, наверно, за всю жизнь. Около десяти я занял наблюдательный пункт номер один – сел за столик в кафе и стал ждать, пока посетители разойдутся. Когда кафе закрылось, я неспешно подошел к портику храма и стал ждать там. Снова было очень холодно, а значит, подумал я, нетрезвые граждане, вываливаясь из пабов, не станут бить друг другу морды на улице. Мимо прошла компания подвыпивших девиц – человек двенадцать, все в огромных розовых футболках, в заячьих ушах и на высоких каблуках. Их бледные ноги пошли пятнами от холода. Одна, оглянувшись, заметила меня.

– Шел бы ты домой, – крикнула она, – он все равно не придет.

Ее подруги визгливо захохотали.

– Все симпотные парни – голубые, – пожаловалась одна другой.

Эта мысль посетила и меня, когда я увидел человека на другой стороне храмовой площади. Он внимательно наблюдал за мной. С появлением большого количества гей-клубов, пабов и тематических чатов одиноким мужчинам больше незачем холодными темными вечерами бродить возле общественных туалетов и кладбищ в поисках парня на ночь. Но некоторым все равно нравится, несмотря на риск отморозить себе нижний этаж. Кто их знает почему.

Ростом он был примерно метр восемьдесят (то есть шесть футов по-старому), одет в великолепный костюм, подчеркивающий широкие плечи и тонкую талию. На вид лет сорок с небольшим, овальное лицо с правильными чертами, темные волосы, старомодно зачесанные на косой пробор. Мне показалось, что глаза у него серые, но тусклый свет фонарей не давал разглядеть как следует. В руке он держал трость с серебряным навершием, и можно было не глядя сказать, что ботинки на нем ручной работы. Единственное, чего ему не хватало, – это молодого цветного бойфренда, и я в случае чего был готов банальнейшим образом позвать полицию.

Незнакомец двинулся в мою сторону, и я решил, что не ошибся насчет молодого цветного бойфренда.

– Добрый вечер, – сказал он. Выговор у него был самый что ни на есть классический, как у английских злодеев в голливудских фильмах. – Чем вы тут занимаетесь?

Я решил не врать.

– Охочусь на призрака.

– Занятно. На какого-то определенного?

– Да, его имя Николас Уоллпенни.

– Ваше имя и адрес?

Ни один нормальный лондонец не станет за просто так отвечать первому встречному на такой вопрос.

– Простите?

Незнакомец достал из кармана пиджака визитницу.

– Томас Найтингейл, шеф-инспектор отдела расследования убийств, – представился он, протягивая удостоверение.

– Констебль Питер Грант, – ошалело произнес я в ответ.

– Участок Черинг-Кросс?

– Да, сэр.

Он улыбнулся странной улыбкой.

– Работайте дальше, констебль, – сказал он и, развернувшись, неспешно направился в сторону Джеймс-стрит.

Ура. Я только что сообщил шеф-инспектору отдела расследования убийств, что ловлю призраков. Соответственно, если он поверил, то решил, что у меня поехала крыша. А если нет – подумал, что я тут пытаюсь снять какого-нибудь парня, дабы предаться непристойным действиям в нарушение общественного порядка.

Между тем искомый призрак так и не соизволил явиться.

Вам когда-нибудь случалось убегать из дома? Я за свою жизнь проделал это дважды. В первый раз в девятилетнем возрасте, тогда я дошел лишь до «Аргоса» на Кэмден Хай-стрит. А второй раз, в четырнадцать, – аж до железнодорожной станции Истон, и уже просматривал расписание, как вдруг решил вернуться. Ни в первый, ни во второй раз меня не искали, чтобы отвести домой, – и в обоих случаях мама вряд ли успевала заметить мое отсутствие. Папа так уж точно не успевал.

Оба этих приключения закончились одинаково – я просто в какой-то момент понимал, что мне так или иначе придется вернуться домой. Для меня, девятилетнего пацана, «Аргос» был границей изведанного мира. Дальше, за этой гранью, были станция метро и большое здание со статуями кошек, а еще дальше – другие улицы, по которым катили автобусы, везущие людей в унылые и пустые, пропахшие пивом клубы в подвальных этажах.

В четырнадцать я стал более сознательным. У меня не было знакомых ни в одном городе из железнодорожного расписания, и я сомневался, что, если уеду куда-нибудь, мне там будет лучше, чем в Лондоне. Денег у меня, вероятно, хватило бы только на билет до Поттерс-Бара, и даже если бы я умудрился проехать зайцем – на что бы я купил себе еды? Строго говоря, денег было достаточно, чтобы поесть раза три, но потом все равно пришлось бы возвращаться к маме с папой. Таким образом, я просто медлил, не спеша садиться в автобус, оттягивая момент возращения домой.

Вот и сейчас, в три часа ночи в Ковент-Гардене, на меня накатило сходное ощущение. Все возможные варианты развития событий сводились назад, к одному-единственному. Неизбежному. Не судьба мне разъезжать на красивой дорогой машине и говорить злоумышленникам: «Вот ты и попался, приятель». Я отправлюсь во вспомогательный отдел приносить «большую пользу».

Развернувшись, я поплелся назад, в участок.