Реки не замерзают

Но нет тебя,

И свет померк

И наступила тьма.

 

Чья-то боль, каких-то неведомых Федор Федоровичу людей, ощутимо витала над этими могилами, касаясь и его больного сердца. Он с грустью шел дальше, шепча: “Помяни их, Господи, во царствии Твоем...” Это тоже было как бы эпитафией, но, одновременно, и евангельской молитвой, хорошо знакомой Федор Федоровичу с детства и поэтому близкой и успокаивающей.

Кладбищенская антропонимика была чрезвычайно разнообразна и это, отчасти, тоже увлекало Федор Федоровича.  Рядом с Ивановым и Смирновой лежали Пильнес Фира Львовна, Гюнтер Фридрих Карлович, чуть дальше Черешня Петр Васильевич, Карапетян Фрунзик Арменович и пр. пр. — читалась как бы география всего мира. Сотни тысяч толстейших фолиантов не смогли бы вместить этих жизней, да что там — и на одну единственную понадобились бы тысячи страниц... Впрочем, здесь они вполне укладывались в короткую черту меж датами.

Набродившись, Федор Федорович усаживался где-нибудь в укромном уголке и наблюдал, как тянутся вниз зеленые руки березы, силясь коснуться холодного надмогильного камня. И казалось ему, что мягкие, чуть колышимые ветром, березовые кружева — это слезы Матери-Земли, сотканные солнцем из земного праха и вознесенные на белые ситцевые стволы, чтобы напоминать об очевидном - бренности существования и близком-предстоящем каждому: из земли взят, и в землю отыдеши...

Он вставал, шел дальше и опять замирал в раздумье у какого-нибудь захоронения... Вот семейное: Никифоров Олег Петрович, 1954-86 гг., рядом — Никифорова Надежда Семеновна, 1956-96 гг. Въявь виделось Федор Федоровичу, как провожает в последний путь скорбящая жена своего молодого мужа, как долго собирает деньги, чтобы обиходить могилу, поставить  камень, чтобы не хуже, чем у людей. И делает: ставит недорогой, но достойный, из мраморной крошки, каких сотни, но ведь не хуже, чем у других. И ходит десять лет каждое воскресенье, а может и не каждое, но, по крайней мере, раз в месяц точно. Выпалывает траву, сажает цветы, кладет конфетку и листик печенья. А потом вдруг и сама навечно переселяется сюда, в соседнюю могилу. И кто-то провожает ее, но верно менее заботливый или просто стесненный в средствах, потому что у нее лишь простой деревянный крест и никаких цветов над песчаным холмом.