Реки Вавилона

— Нет. — Авидар сел и отвернулся.

Ласков заговорил более миролюбивым тоном.

— Послушай, Ашер, эскорт сопровождения всем доставляет неудобства. У нас в Израиле операций сопровождения на такое длительное расстояние не проводилось, поэтому для тебя это новое дело, но во время войны, в которой я участвовал давным-давно, неоднократно подтверждалось, что овцы должны держаться в стаде и слушать охраняющих их собак. Иначе они станут добычей волков. И не важно, сколько овец в стаде подвергаются нападению волков, уверяю тебя, гораздо хуже пытаться спастись в одиночку. Может, для нашего случая подобная аналогия и не очень подходит, но я объяснил тебе суть. — Ласков попытался по-отечески посмотреть на Авидара, но тот проигнорировал этот взгляд. Генерал пожал плечами и повернулся к Бекеру.

— Давид… А ты что думаешь?

— Ничего, генерал. Считаю, что все вопросы решены, за исключением позывных на тактических частотах.

Ласков встал.

— Отлично. Мой позывной «Ангел Гавриил» плюс номер 32. Позывные моих истребителей «Гавриил» плюс номер. Твой позывной, Давид, «Крылья Эммануила», а твой, Ашер, «Кошерный лайнер». Ладно, в воздухе это в любом случае будет «Эммануил» и «Лайнер». — Ласков взглянул на часы. Они показывали четырнадцать часов. — И еще одно. Кроме членов мирной делегации, указанных в пассажирской декларации, вам придется взять на борт еще несколько очень важных персон. Среди них американец Джон Макклур, он работник американского посольства, возвращается домой. Передайте своим старшим стюардам, чтобы были готовы внести дополнения в список пассажиров.

Бекер порылся в своем планшете и отыскал пассажирскую декларацию.

— В моем списке есть еще один мой соотечественник, генерал, Том Ричардсон, военно-воздушный атташе. Вы должны его знать. Летит в Нью-Йорк по делам.

Ласков промолчал. Должно быть, это решилось в последнюю минуту. Генерал понимал, что это должно что-то означать, но не знал, что. Возможно, просто дружеский жест. Он кивнул.

— Он профессионал по части завязывания знакомств… можно сказать, друг, когда не пытается лезть в наши дела. Если ему не понравится кошерная пища, то выкиньте его к чертовой матери над Римом. Авидар, если он полетит на твоем самолете, то не пытайся спорить с ним на политические и религиозные темы. Он в этом не разбирается.

Бекер улыбнулся.

— Он попросился на мой самолет. Я о нем хорошенько позабочусь.

— Позаботься, — коротко бросил Ласков. Он направился к двери, ведущей в диспетчерский пункт. Через стеклянную перегородку ему было видно, как Талман разговаривал со старшим диспетчером. У двери генерал обернулся и посмотрел на пилотов и бортинженеров, которые снова встали. — Давид, ты говоришь, он сам выбрал твой самолет?

— Да, сэр. — Бекер протянул Ласкову список пассажиров.

Ласков просмотрел его. Рядом с фамилией Ричардсона, дописанной внизу ручкой, стояли цифры «02». Генерал знал, что в сводном списке пассажиров не указывались ни номера самолетов, ни номера мест. Распределение пассажиров по самолетам считалось вопросом государственной безопасности и должно было состояться в самый последний момент. Выбор мест предоставлялся самим делегатам, чтобы они могли сгруппироваться по комиссиям и провести некоторую работу в полете. Интересно, почему Ричардсон попросился на определенный самолет, хотя не мог знать, полетят ли на нем его друзья и знакомые. Почему он не подождал до момента распределения делегатов по самолетам? Ведь оба лайнера будут заполнены лишь наполовину, но, может быть, ему просто захотелось лететь с Бекером. Ласков оторвал взгляд от списка.

— Он знает, что ты полетишь на 02-м?

— Думаю, знает. Наверное, он предположил, что сможет устроиться в кабине на откидном кресле и болтать со мной в течение всего полета. Ведь он плохо говорит на иврите.

— Пожалуй, что так. Ладно, ребята. Счастливого полета. Увидимся на высоте 5000 метров. Шалом.

В зале для особо важных персон, находившемся дальше по коридору от командного пункта и кабинета Хоснера, собралось около ста человек. Шторы были опущены, что улучшало работу кондиционеров. И все же в зале было довольно жарко, хотя темнота и создавала иллюзию прохлады. Примерно каждую минуту кто-нибудь из присутствующих слегка раздвигал шторы и бросал взгляд на два «Конкорда», стоявших отдельно в окружении солдат.

Старший стюард самолета Бекера Иаков Лейбер зашел в зал. Малыш Иаков Лейбер, как его называли почти все, очень нервничал. Ему хотелось, чтобы перед этим рейсом с пассажирами поговорил бы кто-нибудь другой. Ему частенько приходилось выступать с маленькими речами в зале для особо важных персон, но сегодня здесь присутствовали совсем другие пассажиры, многих из которых он знал в лицо и по имени.

Кроме двадцати делегатов мирной конференции, в зале собралась необычно большая группа сопровождающих и помощников, аналитиков, секретарей, переводчиков и людей из службы безопасности. Лейбер отметил про себя, что в зале накурено, а бар, как обычно, пуст.

Иаков Лейбер прочистил горло.

— Леди и джентльмены. Леди и джентльмены. — Он поднял вверх руки.