Рекло. Роман об именах

– А это вообще из другой песни. Он две смешал что ли? – спросил я.

– По-моему, вышел неплохой музыкальный коллаж. Думаю, что главное здесь —его интонация и ритмика голоса. Вообще не слушай текст. В том, как он поёт скрывается целый сюжет.

И действительно. Сначала он пел довольно бодро, а затем с каждой пропетой строчкой, голос его становился всё грустнее и грустнее. Если начало было похоже на задорную песню в жанре шансон, то концовка уже была ближе к современному пост-панку. Не знаю даже, как описать. Ещё ни разу не слышал, чтобы такое вытворяли с баянами. Не то, чтобы я часто их слышал, но мой разум представлял мыслимые границы применения этого музыкального инструмента.

Артист закончил выступление многозначительным взглядом в толпу, последовали хлопки, плавно перетекающие в аплодисменты. На сцену за ним сразу вышел участник, крепенький мальчик лет одиннадцати с чёрными короткими волосами и прямой чёлкой штрих-кодом. Одет он был в спортивные брюки и чёрную футболку. Выйдя на середину сцены, мальчик вскинул руки вверх, а ноги поставил врозь. Ведущая средних лет в синем платье с чёрным ремнем перехватила инициативу:

– Какой же праздник без акробатов? Вот и мы так решили. На сцене единственный ученик акробатической школы «Прыг-скок»! Встречайте! Виталик!

Началась шоу программа от маленького акробата с колеса вправо, а затем колеса влево. Потом был впечатляющий кувырок вперед, но всё это лишь подводило к гвоздю программы – переносному аттракциону-триллеру в теле обычного мальчика. Виталик неожиданно для всех, судя по вздохам и охам, с разбега встал на голову и зафиксировался в пространстве. Повисла гробовая напряжённая тишина, которую не передать на бумаге. Как же завидую кино и кинематографистам, такой отличный материал пропадает. Мальчик, к которому прикованы сотня безмолвных взглядов, стоит на голове посреди сцены в полной тишине. И продолжалось так минут эдак пять, но какая может идти речь о минутах, когда происходит такое. Это пять собачьих или кошачьих минут, если угодно. Это были пять минут до окончания пары. Это были пять минут ожидающего чуда человека. Совет себе на будущее: почаще смотреть на людей, которые стоят на голове. Может даже самому научиться. Зрелище абсолютно завораживающее. Потом погас свет и саспенс нагнался пуще прежнего. Мы просидели в темноте пару точно таких же напряжённых минут. Когда свет включился, мальчик уже стоял в дальнем конце сцены, он встал на мостик, лёг на спину, поднялся без помощи рук вскочив с пола, сделал еще одно колесо в сторону кулис и остановился. Шоумен. Ничего больше нельзя сказать. Возле кулис, подающий большие надежды акробат сделал какой-то странный жест рукой, поклонился и убежал со сцены. Видимо, гаснувший свет – это авторская задумка. Зал вновь рукоплескал. Что-то интересное действительно было во всей этой постановке.

Поток выступлений не прекращался. Было видно, что талант в этой деревне показать хотел каждый.

– А кто это идет из-за кулис? Нет, это не Мэрилин Монро. Это наша Лизонька выходит со своей песней «Мама», – декларировала ведущая.

На сцене довольно суетливо и стеснительно появилась девочка лет двенадцати. На Мэрилин Монро она совсем не была похожа. Её волосы были светло-каштановые и завязаны в хвост, а платье было чёрное в пол. Видно, что ей было некомфортно. Если прошлый выступающий был триллером на колесах, то здесь я видел перед собой кого-то, кому хотелось как-нибудь помочь или пожалеть. Бедная Лиза. Но не всё так просто. За её спиной двое крепких мужчин вынесли батут, к которому затем подошел тот самый Виталик. Намечалось странного вида парное выступление. Вдруг заиграла музыка и девочка чувственным и полным тоски голосом запело. Жалко, что бедная Лиза игнорировала нотную грамоту и просто тянула гласные. Звучало всё это, как ария потерянного в лесу ежика. Текст был примерно следующий:

«Милаааааааааааяяяяя маааааааамааааааааа,

Милааааааааааааааааая мааааааааааааамааааа,

Саааааааааааааааааамаааааяяяя любимаааааааааааяяяяя

Мояяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя»

И так примерно минуты три. На фоне всё это время прыгал юный акробат, выписывая какие-то пируэты. Станичный авангард ударил по голове не только меня. Она наклонилась ко мне и сказала:

– Пойдём подышим чуть-чуть. Здесь довольно душно.

Я одобрительно махнул головой. Воздуха и правда будто не хватало. Мы вышли на улицу и завернули за угол дома культуры.

– Ну как тебе? – спросила Она.

– Очень интересно. А выступления и задумывались такими концептуальными, или это я надумал себе? – ответил я.

– Не знаю. Это творчество. Когда ты пишешь свой дневник, ты в него вкладываешь какую-то концепцию?

– Не знаю. Мне кажется, что да. Концепцию обычного описания дня, чтобы потом можно было перечитать и понять, что произошло.

– Да, но с твоей интересной жизнью, мне кажется, что ты и сам не знаешь, чем может закончиться та или иная запись.

– Это правда, но тут моей вины нет. Вчера вот рука ожила, сегодня не знаю, что делать с ней.

– Так попробуй переписываться, – с полным пониманием ответила Она.

– Пробовал. Вышло довольно интересно.