Рекло. Роман об именах

– Всё довольно просто. Дойдём до непонятного места. Закроем его. Пойдём по домам. Хорошенько поспим. Собственно, на этом всё. Ты готов?

– Я думаю, что никто никогда ни к чему не готов

– И это верно. Ну. Идём. Возьми вот фонарь, специально для тебя зарядил.

Я взял из рук Джотто Ивановича мощный увесистый электрический фонарь с тремя режимами. Первый светил слабо, второй светил сильно, а третьим режимом был стробоскоп. Всё это мне удалось проверить по пути к разрыву, дорога лежала через дом Оны, в котором уже не горел свет, видимо она к тому времени уже смотрела третий сон. Мы прошли мимо дуба, затем прошлись вдоль озера и вышли на бескрайнюю поляну. Джотто Иванович показал пальцем куда-то в сторону лесопосадки. Мы подошли ближе. Там действительно была дощатая тропа, последний раз такую в Анапе видел, когда с мамой ездил туда лет в двенадцать. Обычно такие вещи строят вдоль пляжей каких-то. В этот раз всё было иначе. Джотто Иванович остановился.

– В деле закрытия разрывов, самое главное – это определить его начало. Вот видно дорогу, но это не начало разрыва. Если долго ходить и закрывать их, то нутром будешь чуять другое пространство. Иногда бывает так, что к этим другим пространствам ещё и дорожка ведет, прямо как в этот раз. Как только преступим эту границу, сразу закроем. Не самые хорошие у меня внутренние ощущения сейчас, признаюсь честно. Странно это всё.

Я настороженно кивнул. Было решено не идти прямо по дорожке, а двигаться параллельно ей по вытоптанной местными грибниками тропе рядом. В моей голове начали всплывать травмирующие воспоминания. Больше всего я боялся выйти по этой тропе к какой-нибудь деревушке, спрятанной в холмах. Мы шли по ощущениям минут десять, пока не уткнулись в странного вида опушку. Она выглядела целиком искусственно, как будто кто-то по кругу вырубил до основания все деревья и очень аккуратно подстриг траву. Джотто Иванович настороженно ступил внутрь, а мне сделал знак, чтобы я оставался на своём месте. Новичкам следует прислушиваться к более опытным коллегам, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как стоять, словно вкопанный. Видно, что Джотто Иванович начал фокусироваться. Он поднял руки к небу, а затем положил их на голову. Затем он резко повернулся ко мне. Последнее, что я успел увидеть – это его полные тревоги глаза. Он прокричал: «Василе! Беги и не оглядывайся. Нет!». А затем просто исчез в мгновение ока. Я даже не успел ничего сделать, просто моргнул, а он уже бесследно был стёрт из пространства. Лишь упавший наземь фонарь напоминал о том, что всё это не иллюзия или помутнение рассудка. Но я не поверил в этот момент в такое стечение обстоятельств и начал отчаянно громко кричать и звать Джотто Ивановича. Я не знал, что будет, если закрыть разрыв тогда, когда Джотто Иванович непонятно где. В тот момент, когда я решил ступить в пространство опушки, неожиданно по кругу появился свет. Вернее, даже не свет, а источники света, которыми служили пять жаровен в древнеримском стиле. Появились они также резко, как исчез Джотто Иванович. Я сделал ещё одно движение, в центре поляны появился складной стул. После ещё одного шага напротив стула появился проекционный экран. Точнее даже будет сказать, что появилось полотно на подставке, на котором было написано: «Ради всеобщего блага, займи место». Я начал переживать за жизнь Джотто Ивановича, поэтому особого выбора не было. Стоило мне сесть, как на экране появился лысый человек в железной маске. В руке он держал сигарету. Он смотрел прямо в мои шокированные глаза, а потом заговорил:

– Ва-си-ле. Василе. Приветствую тебя. Давно нужно было встретиться. Если тебе дорог твой друг, то придётся посидеть и послушать этот замечательный классический документального фильма. Клянусь, с его длинной шевелюры не упадёт и волосинки. Всё, что мне нужно – твоя осведомлённость. Тебя сбивают с пути. Квантовые запутанности, разрывы, всё это чушь.

Экран погас, а затем загорелся снова. На экране появилось смазанное чёрное пятно.

– Не узнаёшь, Василе? – заговорил закадровый голос, принадлежащий тому же человеку в маске. – Он называет себя Ий. Как его звали раньше – совершенно неважно. Видеть его могут не многие, но ты и я видим его отчётливо. Рассказывает бред про квантовую неопределённость и делает вид, что разбирается в физике.

Слайд сменился на вид с горы на деревню, закадровый голос продолжил: